— Почему же не сказал об этом Марголиусу, когда мы у него были?
— Не решился.
— Ну и зря. Выразил же, например, какой-то ваш Матти желание встретиться с Генри Миллером и с Керенским, а еще посетить могилу Кеннеди.
— Но он же книгу пишет.
— А ты разве не пишешь?
— Не знаю, удастся ли. Теперь ведь не читают путевые заметки.
— А что читают?
— Да чушь всякую, американские бульварные романы.
— Неужели есть такие? Вот жаль, мне что-то не попадались.
— Ни за что бы раньше не поверил, что путешествие может быть столь утомительно. Прямо как работа. Я уже совсем выдохся. Смотри-ка, а она все поет. Веселая девочка.
— Хочешь узнать, почему она поет?
— Так она тебе и сказала.
— Ну все же, хочешь услышать?
— Только, пожалуйста, не вгоняй меня в краску, не говори, что это мне интересно.
— Хей, Джейн, когда у тебя обеденный перерыв? — заорал Купаринен без всякого стеснения.
— Перерыв? Уже был, — отозвалась девчонка. — А что?
— А когда он закончился?
— Десять минут назад.
— Вот тебе и ответ, — торжествующе сказал Купаринен.
— Какой же это ответ?
— Разве ты не знаешь, что современный вариант любви — это любовь в обеденный перерыв?!
— Откуда мне знать? Я уже целых десять лет без обеденного перерыва.
— Слушай, как это делается. Портье вручает один из ключиков, висящих на гвозде, клиенту. Стоит это семь или десять долларов, в зависимости от кошелька клиента. Номер занят, постель в нем с утра не застелена…
— Хозяин номера где-то гуляет, так, что ли? А если он вернется?
— Портье позвонит и прикажет немедленно исчезнуть.
— У-ух!
— Обычно выбирается номер в конце длинного коридора. И кроме того, портье всегда может задержать его владельца.
— Как же это, интересно?
— Скажет, что для него есть письмо, и примется долго искать.
— А-ха! А как же те двое? Он что, предоставит им другую комнату или вернет деньги?
— Разумеется, вывернется. Кому охота, чтобы ему морду разукрасили!
— А если он слабак?
— Кто? Портье или клиент?!
Мы пошли за закуской, выбрали крохотные бутербродики и заодно пробили в кассе пиво. За спиртное нужно было платить дополнительно.
— На каком языке вы разговариваете? — спросила кассирша.
— Он финн, из Финляндии, — сказал Купаринен, сочувственно поглядывая на меня.
— А где это находится, в Европе?
— Йес.
— Я прожила четыре года в Западной Германии, мой муж служил там в авиации, — похвасталась кассирша.
— А я воевал в Корее, — не остался в долгу Купаринен.
— В авиации?
— Нет, к сожалению.
Пока мы ели, я рассматривал посетителей. В глубине зала сидели элегантные женщины — пожилые и среднего возраста. У некоторых на спинке стула висели меховые накидки или жакеты. Такие дамы часто встречаются летом на улицах Сан-Франциско. Это был высший пилотаж, как говорят летчики.
