Ракеты, которые немцы прилежно жгли над своими позициями, помогли Незабудке ориентироваться в ночной прогулке, выйти к нашему передовому охранению. Ночь она провела на опушке дубравы, в расположении седьмой роты. Встретили ее там приветливо. Незабудку уважали за добротную - солдатскую, а не показную - храбрость. Она уже давно переболела той детской фронтовой болезнью, когда пренебрегают умной осторожностью, кокетничают под пулями, играют в жмурки со смертью. А еще Незабудку уважали за то, что она по-сестрински заботится о раненых, пусть даже при этом ругается и кричит.
Солдаты устроили Незабудку в затишке, за спиной кряжистого двуствольного дуба, притащили откуда-то немецкую шинель. Шинель была весьма кстати, так как трофейную плащ-палатку, подобранную кем-то из раненых, она оставила младшему сержанту. Если говорить начистоту, она и с берега ушла так расторопно и попрощалась с младшим сержантом второпях, чтобы он не спохватился и. не вернул ей плащ-палатку.
Незабудка быстро пригрелась. К тому же огонь утих, немцы не решались ночью сунуться в лес. Можно бы и соснуть, положив голову на корневище, благо подножие дуба выстлано сухими листьями, а шинель преогромная, снятая с какого-то верзилы.
Незабудку сильно клонило ко сну, и, однако же, бессонница превозмогла желание спать. И что для Незабудки было полной неожиданностью она все время возвращалась мыслями к младшему сержанту. Словно не разлучалась с ним и жила в его присутствии. Ну, просто наваждение! Глубокие черные глаза смотрели на нее внимательно, с теплинкой.
И ей пришла на память не то песенка какая-то, не то частушка: «Мне без ваших черных глаз ничего не видно…»
У нее было непроходящее, стойкое ощущение - не договорила с младшим сержантом о чем-то очень важном. Вспомнила, что у него порвана штанина на колене. А ведь могла зашить! И как не догадалась, пока было светло, достать нитку с иголкой? Да и попозже можно было исхитриться. Три ракеты отгорело - управилась бы с починкой. Или накрыться вдвоем плащ-палаткой и зажечь карманный фонарик. Он хранился в санитарной сумке и не должен был выйти из строя, поскольку батарейка не намокла…
Может, младший сержант голоден? Могла бы и сухарями поделиться, сухари в той же сумке. И глотком спирта могла бы согреть. Ах, мало ли как можно согреть хорошего человека! Взглядом, прикосновением руки, одним ласковым словом можно согреть человека…
А какое право она имела все время «тыкать» ему, в то время как он называл ее на «вы»? Только потому, что старше его по званию? Два лишних лычка на погоне - вот и всё ее старшинство. Но годами-то он старше!
