Я возразила, что мне тоже нелегко устанавливать границы, но я всегда хотела, чтобы ему было лучше, чем мне в детстве. Он сказал, что делать это совсем не сложно, как не трудно и выдвигать требования. Его слова раскрыли нам глаза. Это как правила уличного движения. Когда никто не определяет, с какой скоростью можно ездить по улице, то все будут мчаться, как им захочется, не оглядываясь на других. Так уж устроены мы, люди. Наш сын также рассказал, что в своих решениях о продолжении образования следовал нашим желаниям. А сам он не знал, чего хочет. И собирался поступить в технический университет только потому, что его отец инженер.
Это нас удивило, но потом мы признали, что сын прав. Мы тогда убедили себя, что это для него будет лучше, и поверили, что он и сам этого хочет. А теперь разрешаем ему стать, кем хочет, а мы будем любить его, даже если он не будет учиться, а сразу пойдет работать.
И тут он сообщил, что хочет стать психологом! Раньше у него уже возникали подобные мысли, но мы не придавали им большого значения, потому что не представляли себе сына в таком качестве. А теперь он рассказал, что это его самостоятельный выбор, который основан на его подлинных интересах. Это показалось нам просто парадоксом! У него была семья, которая предъявляла ему настолько мало требований, что он так и не стал взрослым и не умел противостоять вызовам жизни. И в то же время наш сын захотел изучать механизмы психики, которые лежали в основе всего этого, и найти, как улучшить свою жизнь. Даже не знаю, что мне делать – смеяться или плакать. Мы видели его не таким, как он есть, не видели в нем самостоятельной личности, а считали своим клоном.
Вы дали нам действительно хороший совет. Мы сказали ему, что если он и дальше хочет жить вместе с нами, то он должен что-то вносить в общую жизнь семьи и сам себя содержать. Больше мы не будем за него платить. Он согласился и посчитал, что этот новый порядок довольно честный. Как странно, что человеку так трудно начать все правильно делать.
Может статься, что все дело в нашем личном опыте, который определил нашу жизнь и жизнь детей. Мне как матери особенно тяжело выдвигать определенные требования, но я над этим работаю. Мы договорились, что будем раз в месяц проводить такие беседы и посмотрим, чего достигли за истекшее время и как нам всем чувствуется, живется и дышится. Разговор был для него и для меня очень болезненным, но он принес большое облегчение. Я спросила сына, что ему дается в жизни тяжелее всего. Он ответил – кое-что есть, но не стал вдаваться в подробности. Это мы должны просто принять как данность. Конечно, мы сказали ему, что всегда будем рядом с ним, когда он захочет. Это пока все, что можем ему предложить.
