— Дуууух, — позвала я, когда мальчик скрылся из виду. — Если драконы так бояться родить бескрылого, зачем они занимаются сексом в человеческом обличии?
— Потому что им это до безумия нравится и, в отличие от первого полета, не ведет к образованию вечного союза между дочерью лавы и сыном ветра, — проводник смиренно отвернулся, когда я повела рукой, делая знак, что сейчас буду переодеваться.
— А со слугами они тоже спят?
— Да. Женщина-слуга будет очень рада, если её осчастливит огнеглазый. Она может родить дитя, поцелованного лавой. Секс со слугами не карается, но брачные союзы против воли богов.
— А какие — по воле?
— Собралась замуж? Союз считается союзом, если его одобрил глава рода. А лучше — если он сам выбрал дочери лавы партнера.
— И все согласны с правом главы рода?
— Хм…, — дух обернулся. — Это платье делает тебя похожей на монахиню из шестого. Все ли согласны? В основном. Но бывают и исключения. Вот, например, драконы, которых ореол одарил силой магии, иногда просто распахивают дверь и убегают в никуда.
Я осторожно опустилась на кровать, расправила складки на длинной юбке.
— Мама полюбила кого-то?
— Не знаю всех подробностей, но, кажется, она просто очень любит себя. А маги — народ своевольный, в каком бы мире они ни родились.
Я отдернула полог и уставилась на темнеющее небо. Ветер приносил в пещеру прохладу и стрекоз. Снизу доносились тягучие, резкие звуки, похожие на вой сирены, иной раз сменяющиеся сухими щелчками. Хотелось подойти к краю, посмотреть, что там, под небом третьего мира, но я боялась наступать на ногу, да и ограды у края не наблюдалось.
— Надеюсь, ты не забыла, что мне нужно убежище? — проскрипел проводник, напоминая о себе. — Определенно, это…
— Госпожа, — грянул голос под сводами пещеры, и я, забыв о страхе повредить ногу, подскочила, как пружина и, снова не удержавшись, схватилась за полог. Мне, видимо, пытались помочь, потому что пока я барахталась в ткани, в тщетных попытках найти выход, кто-то схватил меня за локоть.
— Прекрати руками махать! — хрипло завопил гость. — Да осторожнее же!
Под треск материи и визг духа, я свалилась на пол, по дороге, кажется, подмяв под себя гостя.
— Ты хочешь меня убить, госпожа? — недовольно поинтересовался Максим Александрович, когда я, отбросив в сторону ткань, едва не столкнулась с ним нос к носу. Взглянув мне в глаза, он нахмурился.
— Нечего было так орать, — процедила я. — Здесь всюду чужие. Я пугаюсь.
Страж был бледен, как полотно, под глазами пролегли темные круги, и дышал он довольно тяжело. Хотя последнее было вызвано, скорее всего, тем, что на нем лежала я.
