Учебка. Последний день. Ребята притащили пару, тройку девчонок облегчённого поведения. Вечеринка была в самом разгаре, только девица, предназначавшаяся Ему, печально сидела одна. Он молча курил, слушая, как развлекаются товарищи. Наконец молодая особа не выдержала, подошла к Нему и толкнула так, что парень ударился спиной о косяк. Ни чуточки не смущаясь, девушка стянула трусики, задрала платье и легла на свободную кровать в развратной позе. Парень отшатнулся и снова ударился о тот же косяк, затем вылетел из казармы.
«Шлюха, шлюха, шлюха», — крутилось в голове, но на язык вылезти не рискнуло.
Ко всему прочему дико разболелась голова. В ночи появился силуэт полуголого Сашки.
— Ты чего удрал?
Дальнейшее помнилось плохо. Кажется, Он с размаху засветил приятелю в глаз. Или нет. Или просто очень захотелось это сделать, а потом, вследствие мигрени, желание превратилось в реальное воспоминание. Во всяком случае, впредь товарищи ни разу не обсуждали ночные события. Да и некогда уже было. Дальше был Афган. Дальше была смерть. Для всех.
Он открыл глаза и в первый момент не понял, не осознал, где находится. Вроде бы должен был проснуться в грузовике под палящим солнцем Афганистана, но нет. Он лежит в тёплой постели. За окном предрассветная синь, однако ещё темно.
Скоро рассвет,
Выхода нет.
Некстати вспомнилась строчка из известной песни. А может и, кстати, по крайней мере, первой мыслью, после осознания себя как личности, была: «А может, сигануть сейчас, из окна? Интересно, кто-нибудь вспомнит его на панихиде добрым словом, или просто захоронят на муниципальные средства в общей могиле, на которых, как известно, не ставят крестов?»
Нашарив на тумбочке у кровати сигареты с зажигалкой, Сергей, забыв обо всех предосторожностях, закурил прямо в постели.
Пить Томченко бросил в прошлом году, когда, надравшись до поросячьего визга, попытался сразиться с ехавшим прямо на него, асфальтовым катком.
Запустив к потолку струйку дыма, следователь вспомнил возвращение домой. Всё та же улица, всё тот же дом. Он больше не тот! Поднялся на этаж, позвонил, дверь открыла мама. В квартире были родители, лучший друг и девушка. Его девушка Лена. Всё такая же скромная, невысокая, улыбающаяся. Когда-то Сергей влюбился в эту детскую открытую улыбку, но самое поразительное даже не улыбка, тот особый взгляд, её сопровождающий. Как будто девушка за что-то просит прощения. Она всё делала, как будто извиняясь за некие неведомые окружающим прегрешения. Вот и сейчас смотрит на него так же. Восхищается его формой и подтянутостью. Молодой человек кивает, что-то отвечая, но сам себя не слышит. Потом было застолье. Сергей немного выпил. Немного, по сравнению со школьным приятелем Славиком, который незаметно для окружающих и самого себя, нажрался вусмерть и брякнулся прямо там, в гостях у друга. Парня еле-еле дотащили до дивана. Лена тоже хлебнула, и побоялась идти одна. Хотя, конечно же, не побоялась, просто захотела, чтобы молодой человек проводил её до дома. У подъезда девушка вдруг тихо сообщила, что родители работают в ночную смену, и очень мило покраснела. Всё случилось в лучших традициях красивых романтических фильмов. Молодые занимались любовью долго и нежно. Сергею впервые за два года показалось, что он абсолютно счастлив, но затем наступил сон, а во сне он увидел её — развратницу из казармы. Страшная, костлявая, с кривыми зубами и взъерошенными волосами, она сидела голая на кровати, и мерзко хихикая, манила его пальцем к себе.
