— Кто сказал умирать? Лично я умирать не собираюсь.
— Вы изобрели вечный двигатель, чтобы улететь на нём в другую галактику? Или может быть машину времени?
— А второе не далеко от истины.
— Да бросьте вы шутить. Всё приехали. Конечная остановка. Пассажирам просьба освободить вагоны.
— А в вас проснулось чувство юмора.
«Троцкий» облокотился на стол.
— Есть тут одна задумка. Лазейка если хотите. Один человек может спасти нас всех. Один «твердинец» с огромным, небывалым внутренним потенциалом. Мы говорили об этом с учителем, еще, когда Нарштейн работал на вашей даче. Мы договорились, что при неудачном раскладе именно к нему я должен буду обратиться. Скоро он придёт ко мне.
— С чего вы взяли, что он придёт?
— А как же, у него профессор. Уверен, он с ним уже переговорил и узнал обо всем, что вы натворили.
— Мы натворили, господин Аливчеев.
— Хорошо — мы так мы. Суть от этого не меняется. Сегодня он придёт и от того, решится ли он сделать то, что ему было предначертано или нет, будет зависеть судьба всего живого на этой планете.
— Думаете, он придёт прямо сегодня?
— Думаю, часа через два.
«Троцкий» закатил глаза.
— Когда мы приняли решение брать его к нам на учёбу, мы знали что ему суждено будет сыграть важную роль, но мы и подумать не могли насколько важную. Помню, как я в первый раз увидел его на койке медсанбата. Странно, такое ощущение будто рассказываю сон. Очень беззаботный, очень весёлый сон.
— Теперь вы понимаете, как чувствуют себя люди, болеющие раком, вспоминая прежнюю жизнь. Ту, где они жили, а не умирали.
Аливчеев опустил глаза и кивнул.
— Я подозревал, а в последние дни был уже почти уверен.
Подошёл Задоски, придвинул кресло, сел, посмотрел на старого соратника.
— И что, ничего нельзя сделать?
— Да нет, я буду жить ещё лет пять, если мы остановим это безумие. Идите Аливчеев и возвращайтесь с хорошими новостями. В лепёшку перед вашим бывшим сотрудником разбейтесь, только уговорите его спасти нас.
* * *
Дверь в старое здание из красного кирпича ему открыли за красивые глаза. Нет, серьёзно. Оказалось, что ребят с накаченными ушами, с которыми Томченко так любил пошутить, давно уже на входе нет, вместо них зияла новая аппаратура по сканированию сетчатки глаза. Посмотрите в окуляр — дверца и откроется.
Чёртовы новомодные приспособления. Сергей не любил технический прогресс за то, что он мешает реальному общению. С появлением телефона люди перестали ходить в гости, а Интернета — и вовсе слышать голос собеседника. Это не правильно. Как только в России распространилась услуга секса по телефону, Томченко сделал две попытки заняться этим с милым голосом на той стороне провода, а на третий же — высказал ни в чём не повинной телефонистке всё, что об этом думает, и впервые получил от процесса удовольствие. Зачем делать двери с фотоэлементом? Для безруких инвалидов? Может быть, там, в Америке, люди и разучились уже пользоваться верхними конечностями, но у нас-то с этим делом пока порядок? Лучше бы сделали, наконец, дорожные переходы для слепых, но ведь мы берём с запада только то, что круто, а означенные переходы — это, видимо, не круто и дохода никакого не несёт, одни расходы. Демократы хреновы. Человеколюбцы.
