И все еще, как наяву, дрожа, немея,
Я вижу образ твой перед собой.
За мной смыкаются действительности двери,
Я сплю, — и в царстве призраков и снов
Ты мне являешься, пленительная пери,
И звуки ласковых я слышу слов.
Я просыпаюсь, полн волшебных впечатлений,
К тебе протягиваю руки я, —
Но расступилися уже ночные тени,
Уж воцарилося сиянье дня.
И пронеслися мимолетные виденья…
И целый день с томлением, с тоской
Я темной ночи жду, — жду грез и усыпленья,
Чтоб хоть во сне увидеться с тобой!
Мраморный дворец 3 октября 1883
Когда в Стрельне и Мраморном дворце Петербурга Константин Константинович мучился над поэтическими строчками, в которых пытался выразить переполнявшие его чувства к своей принцессе, в Альтенбурге родители уговаривали Елизавету отказаться от брака с ним, пугая, что в России из-за постоянных волнений и беспорядков жизнь как на войне. Однако обычно послушная дочь заявила, что с радостью поедет в Россию, ибо «не боится пороха». Она чувствовала, что полюбила серьезно и навсегда. Пришлось 1 ноября 1883 года послать условленную телеграмму о согласии отдать Елизавету за русского великого князя: «Пианино куплено».
Тотчас по получении радостной вести Константин Константинович поспешил в ювелирный магазин покупать возлюбленной первый подарок — рубин за 2500 рублей. Кстати пришло и приглашение от Александра III на завтрак в Гатчинский дворец 5 ноября к 12 часам.
— Я хотел тебе сказать, — оставшись один на один с государем после завтрака, запинаясь, начал Константин Константинович. — Я думаю жениться!
— А! Я очень рад. На ком же?
— На Елизавете Альтенбургской.
— Очень рад, очень рад за тебя.
Осчастливленный великий князь чуть не бросился в ноги государю, ведь без его разрешения члены Дома Романовых не имели права вступать в брак. Но Александр III закурил папироску и перевел разговор на другую тему — приезд из заграницы в Петербург ненавистной ему вдовы отца княгини Юрьевской. Он называл ее не иначе, как дурой, и желал одного — не видеть ее. Константину Константиновичу пришлось поддержать этот светский разговор, хоть мысли его витали совсем в другом пространстве.
Поклонившись в Александро-Невской лавре мощам святого благоверного князя и испросив благословение на дорогу у отца, Константин Константинович уже 10 ноября сел в поезд, который повез его свататься.
Альтенбург. Величественный старинный замок. Обеды, светские беседы, осмотр сада и семейной усыпальницы. Балы. Влюбленные старались при каждом удобном случае уединиться и поговорить друг с другом о презрении к великосветской жизни, любви к простонародью и, конечно, как все юные создания, о смерти. И вдруг теперь, когда все сладилось, в душу Константина Константиновича начинает закрадываться неуверенность в своих чувствах, притом неизвестно из-за чего.
