Колокольцев знал, что провал его агентуры постараются списать на него. Весьма удобный «крайний» сам собою нашёлся, но подспудно он всё-таки ещё верил в справедливость. Но, ещё раз взглянув в ледяные глаза допрашивающего его подполковника, надежда как-то стала потихоньку таять. Хотя, рядом с ним сидел начальник этого деспота и у него были совсем другие глаза. «Может, пока я был в Канаде, действительно Андропов стал помаленьку выдавливать старых цепных псов и заменять их на более человечных и менее волюнтаристских людей?», – промелькнула слабенькая надежда в голове бывшего разведчика. – «Не хочется на старости лет быть в глазах собственных детей предателем, который за тридцать серебряников торгуется с врагами Родиной! Но и эдаким мальчиком для битья тоже не охота становиться!». Бывший дипломат ещё раз взвесил свои шансы и, наконец, окончательно решился, тяжело вздохнул, а затем, тихо произнёс:
– Я расскажу вам всё без утайки и до конца. Я согласен работать против американцев. Но учтите то обстоятельство, что с моей женой мы уже давно лишь только формально женаты. Мы уже хотели развестись, но тут мне предложили должность в Канаде и тогда решили ещё раз попробовать всё заново. Нам показалось, что на новом месте у нас ещё может что-то получиться. Однако, наши надежды оказались тщетными. У нас не получилось вновь стать семьёй. Мою жену интересовало лишь моё финансовое положение и новые должности, а мне это было противно. А когда меня задержала канадская полиция она уехала в Москву, оставив записку, что ей стыдно, что у неё такой муж.
– Вот и хорошо, что мы начинаем с вами находить общий язык, Никифор Петрович! – с улыбкой на лице произнёс начальник отдела и покосился на нахмурившегося заместителя. – Мы уже знаем о ваших трудностях в семье и поверьте нам, мы можем даже понять ваш эмоциональный порыв с этой весьма сексапильной американкой. Так долго вести пуританский образ жизни вдали от Родины, и тут такая симпатичная рыбка сама плывёт вам в сети. Как тут здоровому мужику, с нормальной реакцией на женщин удержаться от соблазна? Ведь так, Никифор Петрович? Я снова включаю запись? Хорошо?
– Включайте! – ответил полковник и в первый раз за всё время допроса облегчённо улыбнулся.
Менее через неделю, после окончания внутреннего расследования, теперь уже бывший дипломат и бывший полковник внешней разведки, официально был уволен из органов по профессиональному несоответствию занимаемой должности. По материалам дознания ему вменяли в вину слабую работу с подчинёнными, повлёкшую за собой провал агентурной сети в Канаде. После увольнения бывший полковник Колокольцев самостоятельно, без помощи конторы, с большим трудом, но устроился в московский таксопарк обыкновенным таксистом. Для американцев всё должно было выглядеть вполне естественно, а то, что они обязательно перепроверят своего нового агента по месту работы, сомневаться не приходилось. Через пару дней от него ушла жена. Ей было стыдно, что её муж из респектабельного сотрудника дипмиссии стал простым шоферюгой. Бывший полковник не мог объяснить никому в семье истинную причину своего увольнения, но и сын, и дочь, тем не менее, не порвали с ним свои отношения. А это сейчас для него было главное. Ему не было стыдно смотреть своим взрослым детям в глаза, а с женой у них уже давно не складывались отношения. Ей хотелось быть состоятельной генеральшей, но судьба распорядилась иначе. Бывшая жена быстро нашла себе более перспективного любовника, с престижной профессией, а небольшая двухкомнатная квартира, в которой ещё жили родители полковника, осталась в его полном распоряжении. В нынешнем его положении это ему только на руку. Колокольцев был более, чем уверен, что копия приказа КГБ об его увольнении уже лежит на столе его американского куратора в Лэнгли. Конечно, некоторое время за ним будут приглядывать и те, и другие, но и пусть. «Будем вести жизнь обычного советского работяги. Посмотрим – кто кого ещё пересидит! Нужен буду – американцы сами дадут о себе знать!», – размышлял Колокольцев, останавливая старенькую, бежевую «Волгу» с шашечками у метро «Октябрьское поле». Как-то не очень уверенно голосовала молодая, симпатичная, рыжеволосая девушка. Бывший разведчик успел подметить печаль в её глазах и крохотные капельки слёз на бледных щеках.
