Не жалею, не зову, не плачу... | страница 15
выдавал, то раздатчиком в столовой, то медбратом, потом фельдшером, одним
словом – универсал.
Был Мулярчик и нет его, неделю назад освободился, и некому теперь
вскрывать Матаева. Пульников не может, руки для операционной бережёт, чтобы
трупный яд не попал. Олег Васильевич занят на амбулаторном приёме. Ясно, что
вскрывать придётся мне. В институте мы ходили в прозекторскую на Уйгурской,
смотрели, как вскрывают патологоанатомы, но сами не прикасались. Лагерь всему
научит, тем более, моя задача знать и уметь как можно больше. На втором курсе мы
проходили в анатомичке неврологию, требовалось скальпелем и пинцетом выделить
тонкие ниточки на всём протяжении нерва со всеми его ответвлениями. Ассистентка
по анатомии Наталья Арнольдовна Урина поручила мне отрабатывать самый
сложный нерв – фациалис, лицевой, на женском трупе. Я это с блеском сделал,
выделил все паутинки, но в тот самый день, когда надо было демонстрировать
ювелирную мою работу, труп со стола убрали. Оказалось, женщина погибла от
укусов бешеного волка, только сейчас узнали, а вирус бешенства очень стойкий.
Убрали труп, но я не взбесился – ещё одно доказательство, что препарировал на
отлично, не порезал пальцы и не ввёл себе вирус гидрофобии.
Был в лагере терапевтом, начал работать хирургом, почему бы не овладеть
ремеслом прозектора?
На вскрытие пожаловал Комсомолец, молодой кум из новеньких, блондин,
спортсмен, на кителе комсомольский значок, фамилия Стасулевич. Он прибыл к нам
после милицейской школы и с первых дней начал шустро проявлять себя, гонялся
по лагерю за отказчиками, остановит, возьмёт за пуговицу и начинает воспитывать,
где твоя сознательность? С ходу ему прилепили кличку. Как-то пришёл к нам в
больницу и сказал примечательную фразу: лишение свободы способно не только
исправлять осуждённого, но и развивать антиобщественные черты его личности.
Зачатки такие у меня всегда были. А в общем, Стасулевич не лютый, вполне
симпатичный, и фамилия не плебейская, удивительно даже, как его приняли в
милицию.
Пошли в морг. Пульников начал меня перед Комсомольцем нахваливать –
оставляю вам своего достойного ученика, у него твёрдая рука, зоркий глаз, он
грамотный врач, вы не смотрите на его формуляр, он уже перешёл на пятый курс,