Когда встали из-за стола, Франсис захотел осмотреть имение. Эли, за которой забежал Тоньо, пришлось пойти с мальчиком. Франсис посмотрел ей вслед и заметил:
- Какая хорошенькая девочка, и какая милая!
- Хорошенькая - возможно, но милая - этого уж не скажешь, - заявила Сесиль ледяным тоном, провожая глазами приемную дочь. - Я бы скорее сказала: «Какой трудный ребенок!» Спроси Розу.
- Почему это? Разве она не всегда мила? Увидите, все эти шероховатости сгладятся. Мнение о ней я уже себе составил. Окажите ей доверие. Я знал детей, которые к четырнадцати годам менялись буквально во всем. Можно сказать, что они изменялись в корне или в сторону добра, или в сторону зла. Дети яркие, талантливые, возмужав, нередко линяют, тогда как другие начинают поражать своими способностями.
- Да, это так, мы с этим встречаемся в лицеях, - подтвердила Роза.
- Вы, наверно, помните, Роза, - продолжал Франсис, - маленького соседа моих родителей в Сульяке, мальчика с прекрасными глазами, - Жюльена. Это был совершенно очаровательный малыш, которого мой отец, моя мать и я сам очень любили. Мама даже учила его ходить, когда он был совсем крошкой, а позже она помогала ему готовить уроки. Он был не очень умен и особыми успехами в школе похвастать не мог, но такой предупредительный, всегда готовый оказать услугу, поэтому все к нему очень нежно относились. Уже за одни его глаза, такие ясные, небесно-голубые можно было его полюбить. Какие прелестные глаза и какой милый мальчик!
Так вот этот милый мальчик оказался предателем. Ему было семнадцать лет, когда он примкнул к тому подразделению маки, в котором я состоял. Мы никогда бы не узнали, что это за негодяй, если бы он не совершил одной оплошности, которая помогла нам все раскрыть. Он отправился, вооруженный ручным пулеметом, к одной старой крестьянке и именем маки потребовал у нее отдать все, что та имела, то есть две-три тысячи франков.
Потом мальчишка исчез с деньгами. Когда он их истратил, он вернулся к себе на родину, где его поймали и предали суду.
Всю жизнь я буду помнить этот импровизированный трибунал, собравшийся в классе сельской школы. Нас было пятеро судей, присутствовал и Жак, ваш сын, Роза. Наш военный трибунал имел право жизни и смерти. Так как я давно знал мальчишку, мне поручили вести допрос. Он признался, что не только, пользуясь именем макй, ограбил старую крестьянку, но совершил еще ряд других преступлений, о которых мы не имели никакого понятия. Это он донес гестапо на двух сопротивленцев, посланных для связи с другим подразделением. Молодые парни попали в засаду и были расстреляны на месте, в лесу.
