Примерно за полчаса до окончания рабочего дня мой невроз перетек в гнев, и я, не усидев на месте, поднялась в приемную. Катерина клятвенно заверила меня, что Гордеев все еще в конференц-зале, и я тотчас похоронила мечты о баре. Выпивка и хорошая компания — прекрасно, но не когда ты понятия не имеешь, выйдешь ли на работу в понедельник. Не дождись я окончания совещания, решив узнать вердикт в понедельник, по факту, умерла бы от неопределенности. Но, судя по всему, не одна я имела планы на вечер пятницы, потому как Николай Давыдович вышел из конференц-зала в семнадцать пятьдесят и, ни на кого не глядя, направился в кабинет. Выглядел он больным. Тормошить его в таком состоянии казалось кощунственным, но когда я увидела, что он собирает бумаги в портфель, жалость испарилась бесследно.
— Николай Давыдович, — ворвалась я уже во второй кабинет за день.
— У вас что-то важное? — спросил он сипло. Очевидно, его связкам совещание далось непросто.
— Я была у Новийского, и он сказал, что как только вы выполните свою часть сделки касательно развода, он готов дать показания за нас в суде.
— Замечательно, — ответил он, даже глаза не поднимая. — Что-то еще?
— Сегодня последний день моего испытательного срока. Я бы хотела узнать ваше решение, — выпалила я на одном дыхании.
А вот после этого Гордеев стукнул пачкой листов бумаги по столу, отложил ту на край стола и с плохо скрытым раздражением уставится прямо на меня:
— Ульяна Дмитриевна, я только что начал сомневаться в том, что мы с вами сработаемся! — почти рявкнул. — Разве я похож на человека, который допускает двусмысленности? Соберись я вас уволить, не стал бы малодушно помалкивать.
— Но вы и подтверждения не дали! — возмутилась я. Между прочим, абсолютно справедливо!
— А вы, наверное, ждете похвалы за старательность! — съязвил он. — Чем вас не устраивает финансовая компенсация?
— Что?
— Если я доволен, я плачу вам деньги, а если недоволен — увольняю и перестаю платить. Неужели это непонятно? У меня нет времени петь дифирамбы сотрудникам за то, что они выполняют свою работу.
— То есть я… нанята? — переспросила я негромко, почти оцепенев от мысли, что у меня все получилось.
— Вы приняты, наняты, утверждены в должности, закреплены в звании… называйте как угодно, но я жду вас в офисе в понедельник в девять ноль-ноль. И не вздумайте опоздать.
И, наверное, это было самоубийственно, но я решила спросить:
— Это означает, что с папкой Олеси Александровны тоже все в порядке?
