Мы забрались на сиденья, «седой» нажал кнопку, и горизонтальный лифт унёс нас в темноту. Лампочки проносились перед моими глазами секунд шесть, и мы остановились на другом, почти таком же перроне. Очередная стена сместилась в сторону, и мы оказались в другом коридоре.
— Кем видишь себя у нас? Чем бы хотел заниматься? — спросил он меня, когда мы шли по коридору.
— Я думал, что тоже смогу заниматься прослушкой, а есть другие варианты, какие варианты есть?
— Ты будишь удивлён. Молодец, что согласился. Ты не пожалеешь, и мы не пожалеем, и через полтора года воздадим каждому из тех и таких, чей телефонный разговор ты вчера слышал, по самым-самым заслугам.
— А что произойдёт через полтора года?
— Нет смысла пока тебе говорить, для начала надо ещё больше поведать тебе о том, куда ты попал, и какая роль будет отведена тебе.
За разговорами мы подошли к одному из сотрудников, сидящему за монитором.
— Покажи нам резиденцию Министра спорта.
На экране показалось несколько изображений от различных видеокамер, видимо установленных в доме этого министра. На этих изображениях можно было видеть троих мужчин, находящихся в разных комнатах. С каждым из них было по ребёнку. Каждый из них выделывал с детьми такое, что я увёл взгляд от экрана и ухватился рукой за горло. Я побоялся, что меня сейчас вытошнит — от гнева.
— Насмотрелся сразу, больше не хочу, — ответил я.
— «Не могу» — ты наверно хотел сказать? А ты смотри. Кто, если не ты? Может у тебя есть более подходящая кандидатура? Может, посоветуешь человека с более устойчивой психикой, с более выдающимися интеллектуальными свойствами? Знаешь, двести восемьдесят детей в данный момент подвергаются такому насилию, столько же сегодня похищено и изъято новых по всей Европе, потому что этот штат надо пополнять. И что этим детям делать, если дядя, который им мог бы помочь, написал в штанишки от вида издевательства над ними?
Его слова хлестали меня безжалостно.
— Давай, ну. Что мне следует сказать им всем, если бы у меня была возможность? Что, дядя, ты бы хотел им передать?
Я стал делать над собой усилие, чтобы не отрываться от экрана. Я смотрел, смотрел, смотрел — и чувствовал, как во мне рождается другое существо. Я как будто изнутри наполнялся каким-то свинцом. Свинцовыми становились мои кости, мышцы, мозг. Мне казалось, что я превращаюсь в непобедимое, бесстрашное и всемогущее существо, чтобы в вечность находить таких тварей, и уничтожать, уничтожать и уничтожать их — сотнями и тысячами.
