— Кто среди сотрудников не знает, что у вас тут происходит? — обратился я к доктору.
— Ни один.
— Как мне собрать сейчас всех здесь?
— Используя коллективную почту.
По встроенной связи я обратился к своим и сообщил о реальном положении дел.
— Как могла произойти такая ошибка, — говорил я с Седым, — и сколько таких промахов можно ещё ожидать? Рядом со мной три автобуса, а понадобиться их тридцать.
— Об этом уже не беспокойся, как только мы увидели, что там около трёх тысяч детей, сразу занялись организацией их эвакуации. К тебе уже отправлены десять автобусов, сегодня всех увезём.
— Что со временем?
— Можешь уходить, мы всё сделаем. Дезориентируй на время персонал и уходи.
— Я дезориентирую.
— Хорошо.
А я представил на мгновение, как я сейчас буду дезориентировать их.
— Сержант?!
— Всё нормально, — говорю.
— Нет, не нормально, что ты задумал? Тебе уже надо думать о вечере.
— Седой, ты мне скажи, будут такие промахи ещё? Я был уверен, что мы всё про всех знаем. То, что сейчас произошло — не есть норма. Более того — это страшный предвестник.
— Мы это понимаем, мы уже бросились всё перепроверять.
— Нет, Седой, это неправильный ответ, сам понимаешь. Возможно, что будут неприятные сюрпризы. Нам всем надо подготовиться.
— Ладно. Дезориентируй персонал, оставь учреждение без электричества и доступным, и можешь ретироваться. Мы всё доделаем сами.
— И возьмите респираторы.
— Понял тебя.
— Конец связи.
— Конец связи.
— Снять респираторы, — скомандовал я охраннику и доктору, и добавил, обратившись к последнему, стягивая свой респиратор, — так как нам всех собрать, говоришь?
— Используя коллективную почту.
— Я смотрю, один барак у вас пустует, — теперь я смотрел на охранника, — почему?
— Там все умерли, всех утилизировали, а теперь его подготовили для новых.
— Возьми рацию и созови сюда всю охрану диспансера, — приказал я доктору.
Доктор подчинился и приказал всем охранникам явиться в место, где стояли мы.
Пока один за другим те являлись к нам, я ходил среди них и расспрашивал каждого о своём:
— Вы счастливы? — спрашиваю у одного.
— Да.
— А почему?
— Потому что всё кругом устроено, чтобы люди получали удовольствие.
— И вы его получаете?
— 24 часа в сутки.
— А вот это всё не покрывает ваши удовольствия мрачными переживаниями, а то и предчувствием, что придётся понести наказание за то, к чему вы причастны?
Когда я спрашивал таким образом, охранники вопрошающие взирали на доктора, но тот кивал успокаивающе, и те продолжали откровенно ведать об эволюции, европейских ценностях и цивилизационной необходимости. Получалось, что во всём виноват Бог, а людям приходится достраивать систему Хомо Сапиенс до нормального сосуществования уродов и красивых.
