- Ясно, - сказал отец Ксавье. - Значит, ты должен принять причастие завтра из моих рук. По крайней мере, я еще рукоположенный священник, - с печальной гордостью добавил он, обращаясь наполовину к себе самому. - Я знаю часовню, куда мы сможем отправиться вместе.
Антони сидел, обняв колени. Он совершенно проснулся. Он чувствовал внутреннее сопротивление. Он сомневался. Его тянули, и он упирался.
- Я не причащался, отче, никогда... вы знаете?
Священник кивнул и постучал пальцем по письму.
- Мне сообщили.
- Я должен забрать капитана в харчевне, здесь, неподалеку. И моя исповедь?
- Ты исповедался сегодня, неужели ты так быстро забыл?
Антони сморгнул. Нет, он не забыл. Он исповедался. Однако он чувствовал, что исповедь из него вытянули. Это было непредумышленно - и все же?
- Я тебя не неволю, Антони, но ты отправляешься в дальний путь, - говорил отец Ксавье, глядя в огонь. Лицо его было скорбно. Помолчав, он продолжил. - Видит Бог, мне надо было готовить тебя дольше. Нам следовало бы о многом поговорить. Но одно я должен сказать тебе прямо сейчас, дабы в слабости своей не позабыть позже. Кроме Мадонны есть Бог и есть Его Сын. Нет, я не буду тревожить то, что могу назвать твоей верой, или лишать тебя утешения, которое ты в ней черпаешь. Продолжай, но пусть она ведет тебя дальше. Для твоего случая я сформулирую это так. С этой минуты думай о том, что в руках Мадонны. - Он помолчал, продумывая сказанное. - Так Христос вошел в мир, но не так он его покинул.
Оба вновь видели только друг друга.
- Тогда завтра, пораньше, - сказал Антони, помолчав, и сразу расслабился. Он с удовольствием лег обратно.
Отец Ксавье встал. - Ты доставил мне большую радость. - Он положил маленькое распятие на стол и оставил возле него свечу. - И я должен сообщить тебе кой-какие мирские новости. Мистер Бонифедер поручил мне рассказать о них тебе, если я сочту разумным. - Он осторожно снял со свечи нагар. - Я счел это разумным. Ты будешь его наследником. - С минуты он пристально глядел на Антони, потом повернулся и пошел в спальню. Свеча осталась гореть перед распятием.
Через некоторое время Антони встал и задул ее. Он с трудом прочитал "Отче Наш" - на большее его не хватило. Он был очень утомлен. Попытался быть благодарным в душе - и заснул.
Утром их разбудили крики возницы. Тот, испугавшись, что седок исчез вместе с платой, прибежал во двор. Антони высунулся в окошко, и между ними произошел оживленный обмен мнениями по поводу прелестей ночевки в брошенном сарае и без ужина.
