которых я работаю. Деньги — это мой рабочий инструмент.
У меня есть план. И планка, которую я не двигаю. Кто двигает, тот никогда не остановится и
в итоге сольется.
— А посчитать, просчитать? Прибыль, убыток.
— В процессе — никогда в жизни. Потом можно посчитать, когда прибыль на счетах осядет,
в процессе — никак. Моя работа — это оценка рисков
и выбор варианта. Выстрелит или не выстрелит. Максимально приземленно, без
надежд. Мечтатели не выживают. Эмоций никаких. Иначе
выгоришь изнутри, сожрешь себя. Все на этом ломаются. Отыгрываться нельзя, реванш —
не дай бог, — это смерть.
— Даже не думала никогда, что это так. Мне казалось там сплошная экономика, голова
сломается.
— Экономика, — усмехнулся Мажарин, — надувной пузырь. В котором, чтобы продать что-
нибудь ненужное, даже покупать это не надо. Но бабло
там настоящее, реальное. Игра на бирже, хоть и работа, все равно — игра. А мы игроки.
Играем на своих нервах. Первая задача — это убить
собственный страх. Убиваешь страх, жадность и работаешь. И держишь планку. Иначе
сольешься. Цель выполнил — идешь дальше, цель не
выполнил — идешь дальше. Убыток не считаешь. Упущенную прибыль тем более не
считаешь. Идешь на новую цель.
— А где ты этому учился?
— Тому, кто на это учился, дорога на биржу закрыта.
— Почему?
Мажарин рассмеялся:
— Потому что это, знаешь, как в том анекдоте… купил билет на семинар «Как не стать
жертвой лохотрона», дорого, но что делать…
— Точно! — расхохоталась Маринка.
— Пошли гулять, — вдруг сказал Сергей. — В кино сходим. Где-нибудь посидим потом.
Марина глянула в окно: ветер, пасмурно и промозгло, мелкий дождь липнет к стеклам.
— Дождик, — сморщила нос.
Серёжа многозначительно помолчал, а потом выдал со знакомым выражением:
— Лежишь? Ну лежи дальше…
Стэльмах вскинула взгляд, хлопнула Мажарина по бедру и расхохоталась:
— Блин!
— Работает метода, да? — довольно кивнул Серёжа.
— Работает. — Вскочила с дивана. — Пойду собираться. Одиннадцать утра. Самое время
идти в кино!
