Мажарин вернулся с пробежки мокрый от дождя и пота, раскрасневшийся. Спросил,
получилась ли каша, и ушел в душ. Пришел на кухню
взъерошенный, Маринка потрепала его по влажным волосам, и они сели завтракать.
— Тебя дома не потеряют? — Сергей разглядывал ее лицо, подумав, что оно сейчас совсем
другое. И не из-за отсутствия косметики. Марина
никогда ею не злоупотребляла.
— Так скажем, дома не будут сильно горевать, даже если я потеряюсь, — сказала она,
оставаясь невозмутимой, будто разговор не ее лично касался.
— Почему? — спросил расслабленно, готовый ко всяким сюрпризам. Со Стэльмах, видимо,
по-другому не будет.
— Я живу с братом. И отношения у нас не очень.
— А родители? — поинтересовался, хотя уже знал кое-что от Нины. Поспрашивал. Она
рассказала, что родителей у Маринки нет и живет она с
братом.
Сама Марина ничего не говорила, но это как раз не удивляло. Не начнешь же исповедоваться
на пустом месте. Как-то коснулись в разговоре его
семьи, и он объяснил, что его родители погибли давно, а растили его бабушка с дедушкой.
Трагедию из этого не делал, горе оно и есть горе, чего
утрировать столько лет прошло. Всё пережито, прожито. Всё сложилось так, как сложилось.
— Родителей уже нет. — Вздохнула и добавила, смутившись: — Ты тоже ничему не
удивляйся.
— Хорошо, не буду, — спокойно пообещал Мажарин.
Маринка улыбнулась его невозмутимости и качнула головой. Не очень приятно выдавать о
своей семье такие факты, но придется рассказывать:
откровенность всегда требует ответной откровенности.
— Егор… это мой брат… Он мне только по отцу брат. Матери у нас разные, у отца была
другая семья. Жена, ребенок. У мамы была связь с отцом.
Мама умерла в тридцать восемь лет от инсульта, мне было двенадцать. Всё внезапно
случилось, неожиданно. Отец взял меня к себе. Жена была
против, семья развалилась, братик меня возненавидел.
— Папа погулял. А ты причем?
— Вот и я не знаю.
— Брат старший?
— Да. Он на десять лет меня старше. Сам понимаешь, в двадцать два года получить
неожиданный подарочек в виде сестренки… Он так и не
смирился с этим. Он не считает меня сестрой, я для него чужой человек.
— Чем занимается?
— У него фирмы туристические. От отца. Но, по-моему, дела там идут не очень хорошо.
Поэтому он сейчас вообще не в себе.
— Тебя долбит.
— Угу.
— Это очень шаткий бизнес, его завалить много ума не надо. Ветер подул не в ту сторону, и
всё.
— Да. А Егор хочет, чтобы всё само делалось и само работало.
— Само. Само ничего не бывает. Ну, лично у меня, — хмыкнул Мажарин и замолчал,
