нож. Пырнет еще, — усмехнулся Егор и достал бокалы
под виски.
— А я таких строптивых люблю, — сально посмотрел Аркадий на Маринку.
— Смотри, чтобы любилка не отвалилась. — Снова взялась за нож и стала резать сыр, давя с
ненужной силой, словно вымещая на нем злость,
которую не высказала словами.
Аркаша почти спокойно взялся за бокал с виски и сделал аккуратный глоток.
— Куда собралась опять? — спросил Егор.
— Не твое собачье дело, — огрызнулась, жуя бутерброд и набирая подруге сообщение.
— Кончай шляться.
— За собой смотри. — Спешно дожевав бутерброд, схватила с соседнего стула сумочку и
джинсовую куртку.
— Ты чё охерела?! — заорал на нее брат, а она, не отвечая, выбежала из дома на улицу, где
ее уже ждало такси.
Сев в машину, подтвердила адрес. Автомобиль мягко тронулся, и Марине вдруг захотелось,
чтобы он больше не останавливался — ехал и ехал,
никуда не прибывая. Захотелось от бессилья и ощущения собственной никчемности, когда
уже не знаешь, где себя искать и чего бояться, когда
готов просто нестись куда глаза глядят...
Через сорок минут Стэльмах вошла в бар. За дверью обдало теплом, запахом сигарет и
громкой музыкой, которые тут же взвинтили ее азартным
напряжением и заставили забыть и о брате-ублюдке, и о его мерзком приятеле.
Она огляделась, пробежав взглядом по занятым столикам, шагнула вперед и впечаталась в
цветную футболку, вернее в того, на ком была надета эта
цветная футболка.
— Осторожнее, — прозвучал над ухом ровный голос и крепкие руки стиснули плечи.
Марина уставилась на гладко выбритый подбородок с небольшой ямочкой; потом оглядела
чистое, спокойное лицо; столкнулась с умными бледно-
голубыми глазами и слегка растерялась.
Руки стиснули ее крепче и сдвинули в сторону, освобождая проход входящим внутрь бара
людям.
— Мажарин, привет! — взвизгнула рядом Нинка Савина, хлопнула парня по плечу и
схватила Маринку под локоть. — Марин, пошли! — потащила
подругу за собой, ловко вырвав из рук Мажарина.
— Витя, что это за девка? — спросил Сергей у друга, усевшись за свой столик и глядя на
девицу, которая влетела в него в проходе. Он запомнил ее
яркие голубые глаза и подвижные чувственные губы, чуть тронутые розовым блеском. От
нее насыщенно пахло дорогими духами. Так, что, вдыхая,
потом чувствуешь этот запах во рту, и он становится уже не запахом, а вкусом.
— Где? — Витя повертел головой.
— Вон с Нинкой. В джинсовой куртке.
— А-а, это Маринка Стэльмах. Нинкина подружка, учатся вместе. Мажорка.
— А с каких пор у нас мажорки в Люблино отдыхают? — усмехнулся Сергей, ловя себя на
