Но пока я в безопасности.
Дюйм за дюймом. Спуск длится целую вечность. Я уже не обращаю внимания на то, что ободрала кожу до крови. На ткани комбинезона выступили красные пятна, но я не чувствую боли. У меня все онемело от изнеможения.
Вдруг я понимаю, что мне осталось преодолеть семь футов. Внизу – черная река Презампскот, сгнившие бревна и камни, оплетенные льдом. Я молюсь о благополучном приземлении. Главное – попасть не в воду, а в громоздящиеся по берегам сугробы. Наверное, они мягкие, как подушки…
Я разжимаю руки.
Я выполнила свою часть сделки. Я не стала создавать моей семье никаких проблем. В течение месяцев, предшествующих брачной церемонии, я соглашалась со всем и делала, что велят. Любовь росла во мне, как восхитительная тайна. То же самое повторилось, когда я была беременна Рэйчел, а затем Линой. Я могла сказать, что забеременела, еще до того, как это подтверждали врачи. Были и нормальные изменения: набухшая, чувствительная грудь, обострившийся нюх, тяжесть в теле. Но я ощущали и нечто иное. Рост и развитие кого-то прекрасного, чуждого и при этом – моего. Мое личное созвездие. Звезда, растущая у меня в чреве.
Если Конрад и запомнил тощую перепуганную девчонку, которую он удерживал краткий миг на углу бостонской улицы, то он ничего не выказал при нашей встрече. Он был вежлив, доброжелателен, уважителен. Он всегда слушал меня, интересовался моим мнением. А однажды признался мне, что любит работу инженера, потому что ему доставляют удовольствие механизмы – сооружения, машины и все такое прочее. Я знаю, ему частенько хотелось, чтобы люди поддавались «расшифровке».
Собственно, здесь и была суть исцеления. Процедура сплющивала людей, как листы бумаги, превращала их в биомеханизмы и раздавала им баллы.
За год до смерти Конраду поставили жуткий диагноз. В мозгу у него возникла опухоль размером с большой палец ребенка. Врачи констатировали – не повезло.
Я сидела рядом с Конрадом на больничной кровати. Он резко сел, плохо соображая после сна. Я попыталась уложить его обратно, а он ошалело уставился на меня.
– А где твоя кожаная куртка? – спросил он.
– Тс-с-с, – шепнула я, успокаивая его. – Ты все перепутал.
– Ты была в ней, когда я впервые тебя увидел, – слегка нахмурившись, произнес Конрад.
А потом он рухнул на матрас, словно усилия, потраченные на эти слова, окончательно измотали его. Вскоре он уснул. Я держала его за руку и наблюдала, как солнце движется по небу и лучи скользят по его простыне.
