Глядя на все это и с трудом заставляя себя верить, что совершенным чудом уцелел, я понемногу оживал. Когда же увидел, что энергии, которые Итаква намеревался разрядить в меня, рассеялись, что огненные перетяжки больше не прорезают его темный силуэт, сердце у меня забилось чуть ровнее. Он, похоже, напрочь забыл про меня и теперь тянул громадные толстенные ручищи к Армандре, и это движение, несмотря на его совершенно потусторонние сущность и облик, казались почти человеческими. Она же в ответ вскинула тонкую бледную руку над головой и принялась вращать кистью, будто хотела закрутить все небо своими хрупкими пальцами. И действительно, тучи над нею тут же начали круговорот в лад с ее ладонью.
Итакву это ничуть не смутило, переступив чудовищной ножищей по воздуху, он шагнул вперед, сократив промежуток, разделявший его и дочь. Но этот промежуток существовал не только в физической мере расстояния. Более того, в ином отношении, нежели расстояние, он был непреодолим. Армандра отплыла немного назад, окуталась алым сиянием и быстрее закрутила рукою над головой. А потом без предупреждения резко опустила руку и яростно ткнула ею вперед, в сторону своего страхолюдного отца.
Точно над ее головой из центра стремительно вращавшегося облачного круга вырвалась мощная молния и, разделившись на два языка, вонзилась в глаза Итаквы. Он же не пошевелился, не мигнул и так и продолжал неподвижно, как парящий коршун, висеть в воздухе. Лишь его чудовищные глаза на мгновение изменились — когда в них попали молнии, они вспыхнули ярче. Он даже не попытался заслониться от удара Армандры — что такое детские тычки для взрослого сильного мужчины? А вот у Армандры первый выпад открыл ворота для давно накапливавшейся ненависти.
Она вновь и вновь атаковала отца, ее рука взметалась, как язык какой-то ядовитой рептилии, высвобождая силы, какими, как я прежде думал, могла распоряжаться лишь сама природа. Молнии почти непрерывным потоком лились из туч на Итакву, заполняя его голубым и белым сиянием. Судя по всему, они не причиняли ему никакого вреда, зато чем дальше, тем сильнее злили.
Первоначальной снисходительности хватило ненадолго, и вот уже вся его громадная туша затряслась от гнева. Одна из протянутых к Армандре рук сжалась в кулак; Итаква вскинул ее и, опять же, неожиданно человеческим гордым жестом стукнул ее по плечу. Игра закончилась, предложение мира было отвергнуто, и теперь Шагающий с Ветрами требовал от дочери повиновения! Но с таким же успехом он мог бы потребовать его от бескрайних морей или песчаных пустынь Земли. Она лишь отступила подальше и продолжала полосовать отца все более и более яростными молниями.
