„Понимаю, чего ж… – кивнул Изюмка. – А поглядеть-то мне на него можно?“ – „Поглядеть? – обрадовался Вовка. – Поглядеть – это пожалуйста! Это дело такое – сколько угодно!.. Аленка, тащи сюда своего Виконта!.. Это она его так назвала, – объяснил он Изюмке. – По книге. Недавно тут читала. Обревелась вся. А я взял и не смог. Заснул. Брехня какая-то… Такое дело…“ – Вошла Алена, а за ней, задрав хвост, в комнату вбежал котенок. Изрядно выросший и покруглевший. – „Мурик!“ – позвал Изюмка, вскакивая со стула. Котенок удивленно взглянул на Изюмку и, мурлыча, потерся об аленины ноги. – „Виконтик! – ласково сказала Алена и взяла котенка на руки. – Кушать хочет. Сейчас я тебе рыбки дам… Я ему специально рыбку покупаю… Ты не думай, Изюмка, ему у нас хорошо…“
„А я и не думаю, – сказал Изюмка. – Мурик…“ – котенок заурчал и ткнулся носиком в белую аленину шею.
„Ну, я пошел,“ – „Ты, это, заходи еще… Раз такое дело…“ – нерешительно сказал Вовка.
Алена почесывала густошерстный муриков загривок и смотрела куда-то внутрь себя. На пороге Вовка придержал Изюмку за рукав: „Ты извини, пацан, так вышло… Мы ж, правда, не знали…“ – „Ничего,“ – сказал Изюмка и прикусил губу. – „Вовка, ты где?“ – послышался из комнаты спокойный голос Алены.
* * *
Серый поковырял ключом в замке и толкнул низкую, обитую бурым дермантином дверь. Изюмка вошел за ним следом и с любопытством огляделся. Тесный коридор был заставлен огромными потемневшими от времени шкафами. На стене висело тусклое зеркало со змеистой трещиной посередине. – „Дядь Серый, у вас соседи есть?“ – шепотом спросил Изюмка. – „Одна соседка…“ – „Хорошо, что одна,“ – „Ну это как сказать, – Серый покачал головой. – На мой так взгляд малогабаритная коммуналка куда как хуже, чем большая. Там хоть один человек завсегда найдется…“ – „А-а! Явился, не запылился! – на пороге комнаты возникла, как всплыла, бледная толстая женщина с лицом, похожим на несвежую подушку. – Ты почему, как утром уходил, свет в кухне оставил? Я тебе что, нанятая бегать гасить? Сколько разов тебе говорить-то, а?“ – Серый втянул голову в плечи, а Изюмка подумал, что женщина ругается как-то не по-настоящему. Скучная какая-то ругань и безнадежная, без всякого удовольствия. – „Ну не шуми ты, Клава,“ – вполголоса попросил Серый и закашлялся, обдав Изюмку запахом разведенного дешевого пива. Клава тоже почуяла запах, – „А, уже насосался, алкаш проклятый! – занудно завопила она, – Глаза б мои на тебя не глядели!.. А мальчонку зачем приволок? Смотри у меня! Чуть чего, так я сразу в милицию позвоню…“ – „Ну ты чего, чего, Клава! – смущенно забормотал Серый. – Совсем рехнулась, что ли?! За кого ты меня держишь?“ – „За алкаша паршивого, кто ты и есть.“
