– Кто это был? – пискнула я, невольно лишь крепче прижимаясь к мужчине.
Он погладил меня по спине, мастерски успокаивая. В голове не укладывалось, как в колдуне вообще могут совмещаться столь убийственная ярость воина и непонятная пока нежность с заботой?
– Наемники.
– Это я и сама знаю.
– Судя по нашивкам на их плащах, из красного клана.
– Красного клана? – что за зверь такой? Никогда не слышала.
Лукас поджал губы. Сразу догадалась – отвечать не хочет. Так-так-так… И что же он умалчивает?
– Клана наемных убийц, – Бука, напротив, морить меня ожиданием не стал.
Умница, а не фамильяр!
Постойте-ка, убийц? Что же это получается…
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Лукас выглядел мрачнее прежнего. Неужели столько много сил потратил?
Я лишь слегка пожала плечами. Растерянность пузырилась на губах вместо воздуха. Агафтия решила меня прикончить? Я, конечно, догадывалась что она разозлится после побега, но, чтобы так буйствовать…
– Без веских причин наемники красного клана не явились бы по твою душу.
– Почему именно по мою?
– Хватит держать меня за дурня, ведьма! – гаркнул Лукас и как шандарахнул кулаком о ствол ближайшего дерева!
Земля, казалось, подпрыгнула. Или это я решила заделаться скакуном? И, погодите, кто визжал? Противненько так, тоненько. Небось, уроки вокала Бука давал. Узнаю этот ужасный звук всюду.
– Слезай, – приказал колдун.
Когда это он успел уменьшиться в росте?
– Я тебя не трону.
Ага. Так я и поверила. Взгляд-то вон какой гневный, и руки в кулаки стиснуты. Да и если вспомнить, как Лукас вел себя в бою, то лучше лишний раз поостеречься. Останусь-ка я, пожалуй, подальше от него. Кстати, где это подальше?
– Хорошо сидим, – мечтательно протянул фамильяр, уместив свою тушку на моем плече. – Душевно так.
Мышь сорвал листик и засунул кончик в рот, пожевывая. Даром, что пожелтевший.
Мне осталось только растерянно глазами хлопать. Когда успела взобраться на дерево и усесться на третьем снизу суку?
– Причина должна быть, Ниэла, – упорствовал Лукас. – И ты ее от меня утаила.
Нет, а он думал я ему все тайны растрепать должна? Или по часам все десять лет описать?
– Ну?
– Что? – нахохлилась я. Вот как есть ворона. Только белая. А что? Они тоже меняют окрас, не от хорошей жизни, правда.
Мужчина скрестил руки на груди.
– Я жду.
– Чего именно? – невинно поинтересовалась.
– Ниэла.
Где было больше предупреждения, в моем имени или в этом коротком, но красноречивом взгляде, не разобрала. Кулон давил мне на грудь, точно не аметист умостился в ложбинке, а целый булыжник. Пожевав губами, я решилась:
