В общем-то, любые младенцы в ЛиДеРе помещался в распределитель после рождения, но в резервации несогласных это вызывало особую реакцию.
Женщина тяжело опустилась на стул.
— Госпожа Радомира, — Мора натянуто улыбнулась. — Тоже решили пообедать?
— Что сейчас с моим ребенком? — словно не замечая девушку, Радомира перехватила руку Йона и сжала ее ногтями.
— Отпустите.
Женщина несколько секунд смотрела ему в глаза, затем, не выдержав, отвернулась и отпустила руку.
— Ты сказал, что моя девочка могла не выжить. Я должна знать, что с ней случилось после того, как ты забрал ее, — закусывая губы, прошептала она.
— На самом деле, это не так уж сложно, — Йон усмехнулся, наблюдая за реакцией на его слова. — У меня есть доступ практически ко всей системе обработки данных. Думаю, я легко смог бы узнать судьбу малышки. Это, конечно, при условии, что меня бы выпустили отсюда. Правда, еще желательно, чтобы мне вернули мой социальный чип, но это я уже привередничаю.
Взгляд женщины был тяжелым. Под глазами залегли глубокие тени, кожа на щеках была натянута и шелушилась. Этой несогласной, должно быть, было не больше тридцати пяти, но выглядела она гораздо старше. Женщина еще немного помолчала, а затем, резко встав, покинула их без каких-либо прощальных слов.
Мора смотрела в тарелку с супом и, медленно помешивая его, размышляла о чем-то своем.
— Как так вышло? — Йону надоело тягостное молчание, и он решил задать интересующий его вопрос. — Я никогда раньше не задумывался над этим, но, учитывая, сколько здесь детей, — он обвел зал рукой, стараясь игнорировать подозрительные и настороженные взгляды направленные в егострону. — Почему в деревнях несогласных вообще кого-то находят?
— Этот бункер — тайное убежище. Государство в государстве, если можно сказать. Но людям сложно существовать под землей. Нам нужны продукты, медикаменты. У нас есть проверенные люди в таких поселениях, как то, в котором жила Радомира. Через них мы получаем все необходимое. Но, как ты понимаешь, тайное убежище называется тайным не просто так. Мы не можем сообщать о себе всем и каждому. В нерегулируемые поселения стекается всякий сброд. Да, там есть и по-настоящему хорошие люди, но есть те, кто просто бежит от правосудия.
— Но почему вы не пытаетесь забрать детей раньше нас? Вы же этого хотите? Воспитать их на своих идеалах.
— Бог мой! Ты хоть себя слышишь? Забрать детей… — Мора поджала губы и сощурила глаза. — Мы не вы. Нельзя разлучать семьи.
