– Конечно, – соглашается Бен. – Мы как раз собирались на Овечье шоу, не хотите?
Тори закатывает глаза.
– Вот радости-то. Его рекламируют как Мисс Мира среди овец. Я уже сгораю от нетерпения.
Мама вскидывает бровь.
– Вам не помешает, юная леди, быть поосторожнее сегодня со словами, – говорит она так тихо, что ее слова едва слышны в окружающем нас шуме и гаме. А уже в следующий момент мама исчезает вместе со своей знакомой.
На какое-то время Тори застывает с отвисшей челюстью.
– Эй, кем эта женщина себя возомнила? – вопрошает она громко и сердито, не обращая внимания на предостерегающее шипение Бена.
– Если не знаете, юная леди, я вам подскажу, – говорит стоящий позади нас мужчина, слышавший, должно быть, весь разговор до единого слова. – Это Сандра Армстронг-Дэвис.
– И что? – подбоченивается Тори.
– Дочь Уильяма Адама М. Армстронга.
До Тори, похоже, начинает доходить, но я так и остаюсь в полном неведении и, когда мы отходим подальше, спрашиваю:
– А что он имел в виду?
– Так ты даже не знаешь, кто твоя мать? – Тори недоверчиво смотрит на меня.
Я поворачиваюсь к Бену.
– Она – дочь Уэма, того самого, который безжалостно разгромил банды в 2020-х. Потом он был начальником лордеров, пока его не взорвали террористы.
– Я думала, ее родители погибли в автомобильной аварии…
Тори смеется.
– Так оно и было, если назвать подрыв машины автомобильной аварией.
– Ты в порядке? – спрашивает Бен и берет меня за руку другой рукой. – Это все дела давние. Я подумал, тебе стоит знать.
– Ничего, все хорошо, – не в первый уже раз привираю я.
Идем на Овечье шоу. Симпатичных овечек здесь на любой вкус – если кого такое привлекает – и с разными интересными именами, вроде Леди Гага и Мэрилин Монро. Животных выставляют напоказ, их достоинства всячески расхваливаются, после чего начинается наградная церемония. Это так глупо, что вскоре нас всех, включая Тори, захватывает буйное веселье. В конце концов победительницей становится Мэрилин.
Следующее развлечение – стрижка. Овечка поначалу сопротивляется, но потом в ее глазах появляется осознание того, что человек, прижавший ее к помосту, слишком силен. Бедняжке остается только одно: лежать покорно, наблюдая, как острые лезвия лишают ее шерсти, обрекая на холодную зиму. Может быть, это уже и не важно, если ее время истекает.
Интересно, как у нее с визуализацией и каким она представляет свое «безопасное место»?
Там меня и находят мама и Эми.
– Ну что, идем? – спрашивает мама, и я киваю.
