Умиление мое померкло. Я отрезал:
— Меня никто не просил соблюдать секрет. (Она опустила пушистую голову.) Милая Манюня, по нашим законам вы вот-вот будете совершеннолетняя и без папиного благословения сможете выходить хоть за…
— Почему вы сердитесь? — прервала она кротко. — Это я должна сердиться.
Я злился на себя: пусть и не специально донес, но и неспроста; эта новость о браке меня сразила, эта девушка, похожая иногда на ангела, разочаровала.
— И вы явились среди ночи выразить свое неудовольствие? Странно.
— Я не знаю, что со мною. Постоянный страх. А в доме светится одно окошко — ваше.
— И вы зашли на огонек, — подхватил я. — Нормально. Успокойтесь, дорогая, все у вас будет хорошо, если вы его любите.
— Тимура? Нет, тут совсем другое.
Я не стал уточнять, потому что уже заслужил репутацию сплетника, но свои соображения высказал:
— Понятно. Работа у вас тяжелая, а Страстов человек богатый.
— Он богатый?
— Обеспеченный. И папа с вашим выбором в конце концов смирится, ведь вы у него единственная радость осталась.
— Да, мне тоже кажется, что папа Юлу разлюбил.
Нет, девушка все-таки со странностями… черствость, наивность или идиотизм? Я никак не мог найти с нею верный тон, потому и попадал впросак.
— Полюбит. Мы любим мертвых из-за чувства вины перед ними, из-за того, что они уже не могут измениться и нам изменить, — забывшись, я говорил о себе.
Она беспокойно шевельнулась, вытянула, как кукла, ножки, опять подобрала.
— Юла — мертвая?
Господи, что я делаю, что я говорю! Не она, а я страдаю идиотизмом… сейчас случится какой-нибудь приступ. Я вскочил и схватил ее за руки. Но, в который уже раз, Маня повела себя не по схеме: не затряслась и не заплакала.
— Это точно? — лишь спросила и высвободила руки.
Что оставалось делать? Взять ответственность на себя. И я сказал:
— Убийца сознался.
— Кому сознался?
— Следователю.
— Следователю. И вас отпустили?
— Не понял! — я рефлексивно сжал ее ладони как в тисках.
— Я тоже ничего не понимаю. (Девушка заговаривается!) Мне больно.
— Простите. — Я отступил к балкону, загораживая собою дверной проем.
— Кто убийца?
— Юлий Громов.
— Вы сказали, он сознался?
— При мне, добровольно.
— Добровольно. Сестра никогда о нем не говорила.
— Это была тайная связь. Из-за Тихомировой. Лада и Громов встречались в ее избушке в Чистом лесу. Туда же он привозил свою молодую подружку
— Что это за место такое заколдованное!
— … туда же она привезла меня. Понимаете?
— Понимаю. Юла полюбила вас и погибла. Бедная глупая девочка. — Маня поднялась, широко раскрыв голубые, сейчас
