— Что значит «дежурят»?
— Охраняют. Может, девочке что понадобится — сигареты, конфеты, вино, сыр… что она любит. Короче, человек на подхвате.
— То есть охранник проверяет, работает ли она над текстом.
— Проверяет. Потому что уже затрачены немаленькие средства на рекламу.
— «Марии Магдалины в зеркалах»?
Он посмотрел на меня с хищным вниманием.
— Она вам и это говорила?
— Слушайте, где дежурит ваш человек?
— Возле ее дома, разумеется.
— А возле ее дачи?
— Возле ее дачи? — переспросил дядя Джо беспокойно. — Вы намекаете, что я должен снять для Юлы дачу?
— И где б вы сняли?
— А где она хочет?
— Знаете такую станцию по Белорусской дороге — Чистый Ключ?
— Это последнее место на земле, где я бы… только не там! — воспламенился Вагнер. — Вы-то должны меня понять.
— Почему именно я?
— Вы не творец, а, судя по всему, человек нормальный…
Я перебил:
— Что вам про меня известно?
— Вполне достаточно, я навел справки. И хотя я лично преклоняюсь перед наукой, археология сейчас — это слезы, а не деньги.
— И что вы предлагаете?
— Я бы предложил, — Вагнер все так же беспокойно вглядывался в мое лицо, вытер носовым платком блестящую лысину, — да вы не согласитесь.
— Ну а все же?
— Пять тыщ.
— Пять тыщ?
— Баксов, разумеется. — Он болезненно сморщился. — Ну, черт с вами — десять. Это максимум.
— А что я должен сделать?
— Ничего.
— Как это?
— А вот так: по-мужски, без прелюдий. Мне говорили, вы чрезвычайно умный человек. Вы должны исчезнуть. По-хорошему. Не хотите за мои деньги — я вам грант устрою. На Святой Земле, а?
— Не надо мне ничего устраивать!
— Так уходите сами… на год, на два, на три — чем дольше, тем надежнее — в экспедицию. И все забудется.
— Что забудется?
— Вся эта катавасия.
— Кажется, я понял. Вы полагаете, будто я оказываю на вашего автора не то влияние.
— Самое не то! Она уже заговаривает о том, чтобы бросить писать. Ее возлюбленный, ядрена мать, не выносит безнравственности! Вы не знаете, Черкасов, откуда он такой взялся? С Тибета, с Арарата или с Гор Ливанских?.. Насквозь фальшивая фарисейская галиматья! Уходите, лучше — за деньги.
Я опять-таки его понял. Как там у Маркса, за какие там проценты капиталист пойдет на все?
— Иначе вы киллера наймете?
— Я вам этого не говорил.
— Но предупредили. Спасибо.
У меня вдруг запоздало объявился враг — конкретный, серьезный. Серьезный, я чувствовал, несмотря на карикатурные черты. И однако этот «готовый на все» меньше всех заинтересован в смерти Юлии Глан!
— Мы уже вышли на международную арену — мистическая проза последних времен! — шептал Вагнер страстно, как влюбленный юноша. — Уже почти все переведено на английский, на немецкий, французский перевод двух романов издан, и я уже нащупал пути к одному западному нобелисту…
