Догадавшись по репертуару, откуда ветер, Пекочка зло посмотрел на недоумевающего Чеголина.
— Скажи-ка, дружище, — проникновенно добавил Мочалов. — У неё были ещё приятели, кроме тебя?
— Школьные подруги, — неосторожно ляпнул минёр и попался в ловушку.
— Ясно, — кивнул исцелитель. — Познакомила только с подружками…
— Нет у неё никого! — повысил голос Пекочка.
— Ладно, — не стал спорить Мочалов. — Пока, предположим, нет. А в маминой квартире есть телефон.
— П-подумаешь…
— Недооценка возможностей цивилизации. Ты представь: рядом филармония, театры, кино, не говоря уж о танцах в Мраморном зале. Так просто сообщить номерок на память, особенно когда скучно…
— Сколько времени ты был знаком? — вмешался Бестенюк.
— Целых два года.
— Гм. В увольнение ходил раз в неделю?
— На четвертом курсе два раза, — защищался Пекочинский, хотя губы его побелели.
— Эти дни в твоей записной книжке помечены красным кружком?
— Откуда знаешь?
— Эвона… Так делали все. А теперь задачка из арифметики. Часы увольнения помножить на красные дни твоего календаря и разделить итог на двадцать четыре. Наберется месяц. От силы. А ты — «два года».
— Слушайте такую вещь, — заметил Выра. — Инженерные расчеты нужнее для техники. Хотя ранняя женитьба, точно, мешает нормальной службе.
— Конституцией, товарищ командир, это не предусмотрено! — Минёр демонстративно перестал называть Выру по имени-отчеству.
— К сожалению, так… — Василий Федотович будто не заметил официальное обращение.
— А я к чему веду? — не унимался Бебс. — Наша специфика требует мужественно переносить невзгоды.
— Получив моральную поддержку, Роман Мочалов вновь проявил литературную эрудицию:
«Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю, о всех кораблях, ушедших в море, всех забывших радость свою…»
Поэзию нельзя понимать слишком буквально, и потому Александра Блока минёр не оценил. А Макар Платоновичу не понравилось упоминание о религиозных культах. Выяснив, где и когда напечатаны такие стихи, он критиковать их не решился, однако подчеркнул, что лейтенант Пекочинский хотя и не венчался, но имеет в документе законный штамп.
— Что из данного факта вытекает? Вытекает, что наши семьи должны быть крепкими. А вы его ушатом по холодной башке.
— Хотите сказать; холодной водой из ушата? — не вытерпел Евгений Вадимович Лончиц. — По-русски выражаются так. Понятно?
— Я сам знаю, как выражаться, — нахмурился заместитель, но Пекочка его перебил:
— Не желаю обсуждать эту тему! Хватит!
