В промежутках между | страница 42

Мольер:

– Ваше Величество!

Людовик:

– Аюшки?

Вот это твое «аюшки» мы с Алентовой пронесли через несколько десятилетий. Это – без смеха – крупное актерское достижение.

Когда вижу Володю (к сожалению, редко), всегда вздрагиваю и заранее пугаюсь – боюсь нарваться на правду. Единственное, что меня с ним примиряет, – это Верочка Алентова. Только великая женщина, замечательная умная актриса, необыкновенно манкая, может столько лет держать около себя этого монстра. А монстр он, потому что всё, что он делает в жизни и искусстве, крайне резко, крайне индивидуально, непредсказуемо и в основном нахально. Он меня любит. Или делает вид. А Верочка действительно меня любит и не делает вид. И это было доказано нашей многолетней дружбой и даже любимым нашим свершением – спектаклем «Чествование», который мы сыграли много раз.

Александр Анатольевич! Мой дорогой Шурка!

Товарищ Ширвиндт в дружбе верен, с коллегами дружен, ироничен, но не ради красного словца, без унижения собеседника. Мгновенный отклик на крик о помощи. Даже при невероятной славе остается приличным человеком. Прекрасный семьянин, муж, отец, дед и прадед. Уже можно фотографироваться с семьей на фоне гор.

Я тебя очень люблю, абсолютно бескорыстно, с ежедневным восхищением. Кажется, пока всё.

Я налил.

Так и не придумал, как стать личностью. Очевидно, ею надо родиться. Хотя сколько «придуманных личностей» на моих глазах сумели убедить эпоху в своей уникальности. Но, думаю, что сами они на ночной очной ставке с собой понимали: все это туфта… Когда у тебя за плечами «Ёжик в тумане», суетиться не надо. А если, кроме ёжика, годами вынашивается гоголевская «Шинель», есть чего ждать и на что надеяться.

Тонкой, нежной натуре – Ширвиндту Шуре —

Пишу вновь про любовь.

Спасибо за лучший контракт в мире,

Служить мне теперь в Сатире.

В ней все – мощно и, я сказал бы, вожделенно. Создал же Господь. Зачем забрал? Алчный и ревнивый. Не дал возможности долюбоваться и – к себе. И я не успел навосторгаться Леночкой. Не предвидел – думал, успею. Когда оказывался рядом с ней, сразу хотелось смотреть, слушать, целовать и даже потрогать. К нам в театр ее привел Рома Виктюк – сыграть. Казалось бы, для чего ей? Нет, ей надо. Неуемная, дикого темперамента и азарта – все интересно. Три «особи», одна другой экстравагантнее, собрались на нашей сцене в спектакле «Реквием по Радамесу»: Аросева, Образцова, Васильева. Более жуткий винегрет трудно себе представить. Каждая репетиция начиналась с диких скандалов. Ко мне в кабинет прибегал Виктюк и орал: «Все! Больше не могу. Не справляюсь. Пойдем!» Мы шли в репетиционный зал, «предвкушая» битву. А там сидят наши три красавицы, пьют коньяк и влюбленно смотрят друг на друга.