Я не знаю, обладают ли, эти дьявольские ракеты разумом, или же в них встроены чертовски умные компьютеры. Но то, что я видел, не укладывалось ни в какие рамки. Из строя несущихся навстречу эскадре ракет, отделилось сразу несколько штук и эта группа устремилась прямо на авианосец. Маневрируя на скорости, они миновали корабли сопровождения и сразу с нескольких сторон ударили в корпус авианосца.
Господи, это был самый лучший наш корабль, наша гордость и наша сила. Эту гигантскую стальную махину, кажется, просто разорвало на несколько частей. У меня перед глазами до сих пор стоит это колоссальный взрыв, снопы огня и разлетающиеся во все стороны обломки. Спасибо, тебе, господи, что я не был моряком на этом судне.
Но самое страшное было в другом. Остальные ракеты изменили траектории, и стали описывать километровые петли, вокруг оставшихся кораблей. По-прежнему двигаясь на запредельной скорости. И только небольшой дымный след выдавал каждую из них. Это было похоже на стаю волков, загоняющих беспомощных овец. Они уже выдрали из отары и зарезали самую сильную и теперь выбирают следующую жертву.
Не успели обломки авианосца долететь до воды, как из этого адского круга вырвались еще несколько ракет и ударили в крейсер. Конечно, со всех кораблей эскадры почти непрерывно велся огонь из автоматических орудий и других стрелковых систем, но все безрезультатно. Крейсер постигла та же печальная участь. А волчья стая крылатых, противокорабельных хищников пошла в последнюю, окончательную атаку. Каким то образом распределив цели, все оставшиеся ракеты почти одновременно атаковали обреченные остатки группы сопровождения. Два эсминца, корвет и десантный корабль.
В течение всего нескольких минут мы полностью потеряли наше лучшее ударное соединение и несколько тысяч жизней наших моряков. Я до сих пор не могу в это поверить. Я…
Господи, кто-то идет сюда! Мне надо сворачиваться! Я не успел…
Невзирая на кромешную ночную тьму, Дед уверенно продвигался по довольно узким улочкам частного сектора. Микрорайон «Рождественское» сопровождал его движение редким и довольно вялым лаем еще не успевших исчезнуть собак. Если бы не эти, преданные ночные сторожа, тишина стояла бы идеальная. Единственный звук, который по-прежнему нарушал бы тишину, это едва заметное журчание реки. Все остальное давно смолкло. Суетливые автомобили, грохочущие поезда, постоянный, присутствующий фоном, гул заводов промышленной зоны.
