— Дэвид, одень шапку, это мера безопасности!
«Пошёл в задницу со своей безопасностью, тоже мне, — продолжал думать Дэвид, но шапку всё же одел. Вдруг послышались выстрелы. — Стреляют, опять стреляют?! Какого хрена. Серия чётких выстрелов из-за холма, держись, это тебе теперь по фигу, а потом разборок на три года. Сейчас поднимут кипиш».
Все действительно всполошились, подняли шум:
— Откуда стреляли? Кто?
— Всё свалят на нас. Говорю вам, на нас всё свалят!
— Господи, но почему, ведь такого никогда не было, за что!
— Ни хрена на нас не свалят, мы тут причём? Это браконьеры мелкие, и всего. До завтра всё уладим.
Эдди достал трубку и сделал несколько звонков, после чего забеспокоился ещё сильнее. У Майка Толера отыскалась видеокамера, какая-то современная модель с новым форматом записи, и тогда трое — Эдди, Толер и одна женщина пошли в то место, откуда прозвучали выстрелы.
Дэвид с остальными ждал. Двадцать минут прождал, пока те не вернулись. Ещё сильнее взволнованный, Эдди ничего не сказал, и только скомандовал быстро собираться и идти обратно. На вопросы он тоже ответил и только стал ещё более нервным. Дэвид вернулся домой, так ничего и не узнав.
Через большое окно было видно, как по чёрному ночному небу плывут тучи. А под ними город, тёмный, и даже не видно, что он зелёный. Зато листья видно. Дома расположены в полном беспорядке, улицы тоже. Постройки старые, девятиэтажные, обросшие мхом, сырые. Дворы в вечной тени, идущей от зданий и огромных густых деревьев, старых деревьев, в которых утонул весь Нижний Новгород.
Он уже лежал в постели и, сидя под тусклой лампой, пытался представить что всё-таки могло случиться днём. Было одиннадцать вечера, и он видел чёрноту снаружи, без уличных фонарей, которых нет в окне тридцать восьмого этажа. Есть только чёрный кусок неба, а под ним пропасть. Дэвид знал: справа от него находится такая же квартира с людьми. Слева была пустая комната со стоящими в темноте стенами — вторая комната его квартиры. Прямо перед ним проходит коридор, который заворачивает в маленькую переднюю, её тоже не видно. Там входная дверь, и она также неподвижно стоит в темноте, среди старых шкафов и полок. Дэвид постарался отбросить подобные мысли, выключил свет и лёг спать.
Два часа ночи. Ещё темнее, теперь выключили фонари. Он проснулся от беспокойного сна. Было видно только неразборчивые чёрные силуэты. Дэвид включил лампу и снова представил себе пустую переднюю и закрытую дверь. «А она на защёлке, или нет? Пойду, проверю». Оказалось, что до сих пор дверь можно было открыть ключом.
