Совсем одна в доме, где жила мать, до нее бабушка и «тетя-бабушка» — любимые, родные люди… Как водится, в таких больших семейных домах ничего не выбрасывалось, а сносилось на чердак, хранилось в сундуках и комодах… Думаю, никто толком не осознал ту тяжесть, теперь сказали бы тот стресс, который пришлось выдержать сердцу Агаты. Она написала потом очень коротко: «Это было ужасно». Речь идет не просто о физическом изнеможении.
Она всегда была очень здоровой. А тут почувствовала себя совершенно больной. Разрыдалась, когда машина не пожелала заводиться. Обнаружила какие-то провалы в памяти. Время, захороненное в грудах вещей, в стенах самого дома, стало искажать истинное ощущение времени.
Она вернулась домой совершенно измученная. Как это она запамятовала и то, что «Арчи питал сильнейшее отвращение к болезни, к смерти, к любым неприятностям»? Ее встретил «чужой, незнакомый человек». Он почти с порога объявил, что в его жизни появилась другая женщина, что предстоит развод. Она долго не могла понять, говорила, что надо уехать вместе, отдохнуть… Она почти не осознала удара.
А потом произошло странное событие, которое кому-то вздумалось толковать как рекламный трюк… Они забыли о горе, забыли о том, что Агата Кристи всегда избегала поклонников, крайне редко давала интервью. Судите сами, похоже ли это на «рекламный трюк».
Седьмого декабря 1926 года миссис Кристи уехала из дому на своей машине и не вернулась. Машину обнаружили пустую, на краю обрыва. Саму Агату нашли только через две недели, в отеле в Йоркшире. Она ничего не помнила. Она записалась в книге под чужим именем. Какое это было имя? — Имя той женщины. Поистине коварный рекламный «прием»! Сама Агата упоминает об этом вскользь. Подробнее об этом я прочла в другой книге, посвященной ее творчеству.
Она же просто напишет: «Эта часть моей жизни — счастливая, полная успехов и надежд жизнь — кончилась». Она напишет это, когда рядом с ней будет уже другой, любящий, надежный спутник, с которым прожито много лет и предстоит пройти до конца в дружбе и согласии. А тогда не было никого, кто «собрал» бы ее, как Шалтая-Болтая в детской песенке. Шалтая-Болтая после «великого падения», «а great fall».
Год она тянула с разводом — ради дочери и надеясь, что все «перемелется». Потом дочка отправилась в пансион. Агата осталась совсем одна. Остался бедный Шалтай-Болтай, который расшибся вдребезги, так, что «вся королевская конница, вся королевская рать не могут Шалтая, не могут Болтая, Шалтая-Болтая собрать»…
