— Дома барин? — спросил ее посредник.
— Дома, — сказала баба, выплеснув помои.
— Ну, тоже и этот гусь хорош, — сказал Рязанову на ухо посредник, вылезая из тарантаса. — Наш брат, военный.
В передней никого не было, только охотничий рог да волчья шкура висели на стене. В зале, среди комнаты, стоял сам хозяин, еще молодой человек, с подвязанной щекой, и жаловался на зубную боль.
— Ничего говорить не могу, — сказал он, придерживая щеку. — Садитесь, пожалуйста.
Посредник спросил его о деле и намекнул насчет обеда.
— А я вот ничего есть не могу третьи сутки: зуб смерть болит. Впрочем, я сейчас велю.
Подали водки и огурцов.
— Вы бы выдернули, — посоветовал посредник.
— Ммм… — застонал хозяин и замахал рукою. — Боюсь.
Посредник вздохнул и выпил водки; Рязанов тоже выпил. Помолчали. Хозяин ходил по комнате и плевал в угол. Через час принесли битки и яиц всмятку. Поели.
— Нельзя ли кликнуть мужиков? — спросил посредник.
Хозяин скрылся. Кликнули мужиков; посредник вышел к ним на крыльцо и начал соглашать их с помещиком. Мужиков было немного: всего человек пять; однако они не соглашались. Посредник несколько раз входил в комнату, весь красный и в поту, выпивал наскоро рюмку водки и, закусывая черным хлебом, вполголоса говорил хозяину:
— Ничего не поделаешь. Главное, этот, анафема, кузнец. Да вы прикажите его удалить.
— Ах, да вы не слушайте их, делайте что нужно, — отвечал хозяин, сходив предварительно в угол.
Посредник задумался, пожал плечами и опять отправился на крыльцо, но через несколько минут вернулся, говоря, что мужики еще требуют лугов. Хозяин выслушал, не говоря ни слова, потом вышел на крыльцо, сделал из своих пальцев какой-то знак и молча показал его мужикам. Мужики посмотрели и тоже ничего не сказали.
— Ну, что, православные, видели луга? — спросил их посредник, когда хозяин вернулся в комнаты.
— Видели, — отвечали мужики.
— Вот то-то и есть.
Хозяин ходил по зале, придерживая щеку и покачивая головой из стороны в сторону. Вдруг он повернулся, опять вышел к мужикам и, сдвинув со рта повязку, сказал кузнецу в самую бороду:
— Вот только что у меня зубы, а то бы я тебе показал. Моли бога, что зубы болят.
Кузнец попятился.
Соглашение состоялось до заката солнца, и все-таки ничего из этого не вышло. Наконец посредник махнул рукой и велел подавать лошадей.
Поехали. Стало смеркаться.
— Куда ж теперь ночевать? — спросил у ямщика посредник.
— Да в волостную, к Петру Никитичу. Больше некуда.
