Эстелла вздохнула. Нет, наверное, так нельзя. Она сама на себя, как сказала бы психолог Нина Штапова, накликает тоску. Машинально Сандалова накручивала прядку на палец. — Эстик!
Она обернулась: на пороге стоял ее муж, сменный электроник корабля Яков Самойлович Сандалов.
— Ты опять?
— Что, Эстик? Эстелла раздраженно опустила руку, забыв о накрученных на пальце волосах. Красивое ее лицо исказилось от боли.
— Что с тобой, Эстик?
Женщина от боли и досады затопала ногами.
— Перестань, сейчас же перестань!
Яков Самойлович замолчал, растерянно смотрел на жену, не зная, чем он мог вызвать ее гнев.
— Сколько раз тебя просила не называть меня этим именем! Ты опять за свое.
— Но Э... я же...
Сандалов смешался. Он и так терялся перед красотой своей жены, а тут еще последнее время у нее появилось непонятное раздражение. Попробовал поговорить, посоветоваться с Ниной Штаповой. Та выслушала его внимательно и только усмехнулась.
— А вы как думали? Она все-таки женщина. Знали, на что шли!
Однако Яков Самойлович, более искушенный в электронике, чем в женской психологии, ничего не понял и решил, раз психолог не находит в поведении жены ничего необычного, значит, надо терпеливо переносить ее вспышки.
— Но если мне хочется обратиться к тебе поласковей,— нашелся наконец Яков Самойлович.— Телла? Это не звучит! Эста! Как-то суховато. И потом, говорят, когда-то были такие древние племена.
— Ну уж лучше древние племена, чем этот твой Эстик!
— А если Теллик?
— Может быть, уж сразу телка, по крайней мере, будет соответствовать истине,— издеваясь над собой, заметила Эстелла.
— К чему такой сарказм, любимая? — грустно сказал Яков Самойлович.— Может быть, проще объяснить в двух словах, в чем я провинился? Ведь не уменьшительные имена — главная причина твоего раздражения?
Сандалова отошла от зеркала и уселась в кресло.
— Сама не знаю,— сказала она, когда раздражение окончательно схлынуло.
— Ну, давай попробуем разобраться вместе. О чем ты думала до моего прихода?
Эстелла слегка зарумянилась. Ей не хотелось возвращаться к обуревавшим ее сомнениям, но раз он спрашивает, она не вправе утаить их, иначе зачем им оставаться вместе?
— Я сожалела, что поддалась твоему влиянию и согласилась на этот полет. Вероятно, я слишком земная, мне многого здесь не хватает. И прежде всего, нормальной семейной жизни.
— Давай уточним, что соответствует твоим понятиям нормальной семейной жизни. Если я что-то делаю не так, попробуем исправить.
