— Откуда ты, мальчик? Как тебя зовут?
Она назвала его так, хотя внешне меж ними было семь или даже пять лет разницы. Сперва Ханнан хотел не отвечать или бросить что-нибудь наобум — но холодный взгляд выпил из него всю волю, и он услышал, как его губы выговаривают:
— Ханнан, госпожа.
Только теперь он вспомнил, что предстоит, если колдунья отведет его в караульную — а он не сомневался в ее способности тащить за собой тощего, как жердь, юношу. Сперва ему отрежут мочку уха, и это будет клеймо, и каждый будет знать, что перед ним мошенник или вор. В следующий раз будет уже все ухо. Дальше Ханнан вспомнить не успел.
Холодная вязкая волна страха зашевелилась в низу живота, каменные лики на башнях, казалось, ухмылялись. Воздух вокруг юноши задрожал и пошел волнами, как в жаркий полдень, и Ханнан понял, что сейчас сила вырвется наружу.
Глаза женщины округлились от удивления — и она грубовато ответила ему:
— А меня — Хенной. Пошевеливайся, парень, ты идешь со мной.
— Вот здесь.
Такани для верности притопнул, словно это его погребальный костер пылал здесь год назад. Чародей поморщился, но смолчал.
— Она хотела, чтобы ее положили в костер на закате. И обязательно здесь, чтобы… чтобы духи ветров подхватили прах и понесли прямиком к Солнечному Владыке. Кажется, так она говорила.
Купец обернулся к Ханнану и виновато улыбнулся.
— Память уже не та, что раньше, — пояснил он.
Да, в этом была вся Арсила… Она любила смех и дорогие ткани, пение птиц и пение золота. Ей было тесно в храмовом Круге Смерти. Даже в смерти она не могла стерпеть гнетущей тишины и одуряющего запаха смолы каммы, которой умащивают покойников перед последним костром.
— Я могу побыть один?
Чародей вопросительно взглянул на Такани, и тот без слов начал спускаться с холма.
Арсила… Это ведь из-за нее Ханнан-мальчишка хотел стать магом. Ради ее внимания, ее беглого взгляда, чтобы она признала его равным.
Арсила… Льдинка на языке, одно-единственное движение губ. Имя — как серебряный бубенец, посмеивающийся неподалеку.
Они встретились в поместье у одного городского вельможи. Наставник брал ученика на встречи, на приемы знати — он и впрямь хотел, чтобы Ханнан стал одним из них, высших из высших. Они познакомились в саду, и Арсила стояла в тени акаций, а закатное солнце, пробиваясь через сень ветвей, разбрасывало по ее одежде блики, окружив девушку золотистым, почти призрачным ореолом. Арсила была в одежде незамужней женщины: бесформенном балахоне, оставлявшем открытыми лицо и кисти рук — но душными ночами парень ворочался в постели, представляя себе мягкое тело под слоями ткани.
