, но я отказываюсь думать, что это прозвище подходит ему. Мужчина, назвавшийся Гримом, никогда не обеспокоится спасением умирающей девушки.
— Почему ты здесь? — в конце концов, спрашивает он со строгостью в голосе, которой раньше там не было.
— Ты принёс меня сюда, — просто отвечаю я, медленно поднимая свою голову из воды и позволяя прохладным капелькам стекать с волос на моё лицо. Такое чувство, что это очищает меня. Природа каким-то образом обнимает меня и впитывает прочь всю желчь, наводняющую каждую мою пору.
— Выйди из этой грёбаной воды и вернись в «Лодж», тебе нельзя здесь находиться, — рычит он. Вибрация от его слов колет мою кожу подобно острым как бритва осколкам льдинок. Мои глаза распахиваются и смотрят в небо, тепло солнца осушает воду на моей коже и окрашивает её жизнью.
— Там слишком шумно, — спокойно заявляю я, моё признание только наполовину правдиво. Я хотела найти его больше, чем хотела избежать непрерывного шума и любопытных глаз внутри того похожего на пещеру особняка. Он пыхтит, резко выдыхая, и я слышу его движение, как будто он расхаживает туда-сюда по короткой траве на самом краю обрыва.
— Почему твои волосы чёрные? — почти рассеяно спрашивает он, больше у себя, чем у меня. Прежде чем я могу рассказать ему, что я просила, чтобы мои волосы перекрасили назад в мой естественный цвет, и Анна, женщина, которая заботилась обо мне во время моего восстановления, любезно справилась с этой задачей вчера, я слышу, что он скатился по обрыву и затем раздался всплеск воды всего лишь в дюймах от меня.
— Я сказал, выйди из грёбаной воды и возвращайся в дом, где безопасно, — рычит он, прежде чем оборачивает обе свои огромные руки вокруг предплечий и ставит меня на ноги. Его неожиданное и резкое прикосновение заставляет меня раскачиваться, я не способна найти точку опоры, пока моё мокрое платье прилипает к телу, запутываясь вокруг голых ног, которые стараются устоять на илистом дне реки.
За считанные секунды я в его руках, а за другую он заносит меня на вершину обрыва. Солнце прячется позади окружающих деревьев, и моё тело тут же дрожит из-за прохлады тени и его массивной фигуры.
— Теперь иди! — орёт он в дюйме от моего лица, его горячее дыхание обдувает мои холодные щёки. Движение заставляет меня сначала сжаться, а затем убежать.
Он, что, не понимает того, что я прожила всю свою жизнь, окруженная настоящими монстрами, так что его гнев, его резкие слова и то, как он склонился надо мной, пугают меня? Нет, его слова омывают мою кожу, также как это делает водный поток, и эти лужи под моими голыми ногами превращаются в заводь бесполезно растраченной энергии.
