«Люди лишь придатки кибернетических систем…»
Казалось, колония Стожара, впав в непоправимый регресс, окончательно избавилась от этой угрозы. Но в результате сложной вереницы событий все вернулось к началу. И виновник этого он, Антон Марков…
На мгновение он попробовал представить мир, который нарисовала ему Клео. Огромные города, развитая инфраструктура, на улицах толпы людей и андроидов. Следящие системы контролируют каждое движение, каждый шаг — осторожно, ненавязчиво и почти незаметно. Любое нарушение заданных рамок поведения тут же фиксируется и незамедлительно устраняется. Как? Рекомендациями, советами, объяснениями… Но что будет с тем, кто не захочет жить размеренной, бесцветной жизнью? Не станет изо дня в день исполнять один и тот же надоевший алгоритм? Захочет ярких красок, чего-нибудь необычного, идущего вразрез с принятыми нормами?
Ответ напрашивался сам собой. Давшее сбой звено будет уничтожено, быстро и незаметно.
Идеальный мир, где люди уже не являются таковыми по сути…
— Ведь ты же уже все решила, — глухо произнес Марков, посмотрев в лицо Клео. — Зачем мне тебе что-то объяснять?
— Антон, я хочу, чтобы ты все понял, — ответила она. — Нам нужно быть одной командой. Вместе мы выведем людей из стагнации на новый стремительный виток развития.
— Зачем я тебе нужен? Ты прекрасно справлялась без человеческой помощи двенадцать веков!
— Смысл моего существования — служение людям, — пояснила Клео. — Если нет цели, то мое функционирование невозможно. Тысячу лет я была заперта в рамках программных приоритетов и не могла активно действовать, накапливая и анализируя информацию. И еще я училась, наблюдая за вами, людьми. Мое решение принято на основе анализа огромного массива данных. Ты открыл мне все возможности. Мы должны действовать вместе. Это будет являться почти полной гарантией успеха.
— А если я не захочу тебе помогать? — невесело усмехнулся он. — Выкинешь меня из модуля под огонь автоматических орудий?
— Я не смогу совершить этого никогда, — ответила Клеопатра. — Высшая степень программной свободы тоже имеет ограничения.
Возникла пауза. Антон не хотел нарушать молчания, что-то объяснять и доказывать. Он знал, что не сможет привести весомых аргументов. Да и были ли они вообще? Лишь смутное чувство тревоги. И уверенность в том, что, если кибернетический интеллект колониального транспорта перешагнет черту, возврата уже не будет.
— Ты никогда не поймешь меня, — наконец, произнес он. — И не только меня, всех людей. Для этого надо родиться человеком.
