В это мгновение Антон ясно ощутил пропасть между ним и сидевшем в двух шагах кибернетическим интеллектом в виде красивой женщины-андроида. Она никогда не поймет его и не примет его доводов. Для этого нужно было родиться человеком.
«Значит, и объяснять ей что-то бессмысленно изначально», — подумал Антон.
Он чувствовал, что Клеопатра неотрывно смотрит на него, словно ищет какие-то изменения от своих слов.
— Скажи, существует ли у тебя регламент по исполнению полученных команд? — произнес Антон.
— Конечно, — незамедлительно ответила Клео. — Но ты не ответил на вопрос, Антон. Тебе неприятно? Или ты не знаешь ответа?
— Обязательно отвечу, — повернувшись, сухо сказал Марков. — Чьи команды на данный момент являются для тебя высшим приоритетом?
- Твои как прямого потомка капитана.
— Отлично! — Антон шагнул ближе, словно опасаясь, что она не услышит его. — Команда к исполнению — не предпринимать никаких действий в отношении людского сообщества без моего разрешения.
— Команда отклонена, — выдала Клео после короткой паузы.
Антон замер.
- Причина? — Марков постарался, чтобы голос звучал уверенно.
— Высшая степень программной свободы допускает отмену некоторых команд, отданных человеком, — пояснила Клео. — Это касается тех случаев, когда поведение человека неадекватно или отданная команда нелогична и потенциальна опасна.
— Вот как? Интересно! — Антон непроизвольно сжал кулаки, чувствуя, как начинает закипать в душе волна возмущения и злости. — Я неадекватен?! Или сказал что-то «потенциально опасное»?!
— Отданная тобой команда нелогична, — продолжила Клео. — Чем ты аргументируешь ее? В чем причина запрета любых моих действий в отношении людей?
Она посмотрела в лицо Антону, словно ища там ответа.
Марков выдохнул и покачал головой. Он не знал, как объяснить сидевшей напротив женщине-андроиду всю чудовищность ее плана по тотальному контролю людей. Внешне все звучало идеально, но Антон каким-то непередаваемым чувством понимал — так может быть только на словах. А на практике все обернется намного сложнее. И хуже. И тогда смерть двух десятков человек перед командным модулем покажется сущей ерундой.
Антон вдруг вспомнил Гая Ричардса. Память услужливо вытолкнула из глубин воспоминаний его лицо — бледное, с лихорадочно блестевшими глазами. Не об этом ли он говорил? Не этого ли боялся?
