Нет, на победной гравюре отчаянный лейтенант Альбер был изображен с закрученными по-морскому усами (которые я после ухода из кавалерии, вообще-то, сбрил), в образцово застегнутом мундире (я был тогда в нижней рубашке, чтобы легче плыть, бросив горящий брандер) и с форменной шляпой морской пехоты на голове (как всегда, спускаясь на брандер, я завязывал мамин теплый платок на голову, оставив шляпу на фрегате, чтобы не уплыла в море). Со знаменем в руках я вел брандер под смертельным огнем со всех сторон прямо под бортовой залп флагмана. Такой глупости не допустил бы самый тупой военный моряк, не только бывший кавалерист вроде меня. Содержание же статьи было таким, что обо мне говорили в обществе целую луну, а я боялся покинуть военную гавань и появиться в свете, чтобы не попасть под беглый огонь дворянок на выданье и их энергичных матушек, не знавших, что я секретно женат на Калиле. Меня даже начали узнавать на улице, что меня немного раздражало.
Сейчас, в вечернем свете, со офицерской шляпой на голове, я был неузнаваем, и никто не здоровался со мной. Я спешил домой: моя маленькая наемница была уже сильно на сносях, и собиралась осчастливить меня через дней десять. Наш маг-врач сказал, что нашим первым ребенком будет девочка.
Я ожидал момента, когда я смогу представить Калилу дворянству. Несколько дней назад мама сообщила мне, что в обществе говорят о том, что я внезапно женился. Звучало это так: "Вы слышали, граф Альбер женился!" - "Когда, на ком?" - "Недавно, на офицере!" - "Что!?" - "На женщине офицере, иностранке!" - "А титул?" - "Она дворянка и красавица!" - и так далее. Откуда просочились сведения - боги ведают, а мама не знала. Итак, наступало время представления молодой графини Альбер двору. Я предвкушал танцы с Калилой на балах, любопытство высшего света - и долгое безоблачное счастье с любимой женщиной.
Закат накатывался на город, заливая небо оранжевым цветом - признак хорошей погоды на завтра. Зажигались огни ресторанов и харчевен, еще были открыты лавки. Играла музыка, в тавернах пили и танцевали, на больших перекрестках выступали небольшие цирковые группы. Сотни разноцветных огней от разных фонарей освещали город. Несмотря на войну, столица сияла все ярче и ярче с каждым годом, не боясь бомбардировок. Мы побеждали.
Я ехал средней рысью по широким улицам, козыряя встречным офицерам и приветствуя поклоном малознакомых дворян и кареты с дамами. Настроение мое было чудесным. Но уже недалеко от нашего городского дома амулет связи с отцом вдруг задергался у меня на шее. Я взял его ладонью, сжал и спросил:
