— Постой! Дай рассмотреть тебя, брат! Петрусь...
— Я не один здесь. Степан!
Маленький рукастый Степан треножил фыркающих коней. Подбежал, руки чистые, бросил их Денису на шею.
— Ой, как хорошо, что тебя встретили!
Денис примостил хлопцев под возом.
— Почему, — начал расспрашивать, — вы в сердюцких жупанах? Почему в обозе? Возницы?
Хлопцы умолкали с приближением сердюков. Их силой заставили влезть в сердюцкие жупаны. Есаулы здесь такие злые...
— Годилось бы выпить, хлопцы. Нищие обмениваются костылями, так и то ставится магарыч, а здесь — братья встретились!
Однако пришлось отправляться на высокий берег Роси. На небольшой поляне наговорились всласть.
— Надо удирать на Сечь! — настаивал Степан. — Да сердюки начеку днём и ночью. Вчерашние воры, базарные хапуги...
— Краски снятся, — пристально глядел в глаза Петрусь. — Говорят, на Сечи есть церковь. Знаю, не время, но краски манят...
Степан кивал головою: удерём! Дедуньо рассказывал о Сечи...
Денис присматривался, раздумывал. Наконец посоветовал не столько обоим, сколько брату, а может, себе самому:
— Не торопитесь. Может, — при этих словах все оглянулись, хоть на поляну не долетали никакие голоса, — нового гетмана получим... Говорят, новый хозяин нужен. Этот уже при смерти. Если ещё своей смертью умрёт.
Молодые сердюки слушали с опаской и недоверием, посматривали, не бросился ли искать их обозный есаул, от которого не спрятаться.
Петрусь упрямо выставлял шею:
— Нет, брат. Гетман не виновен. Он ничего не знает. Мы видели его. Издали.
Ежегодно Мазепа готовил к царским именинам пышное поздравление и дорогие подарки — известно всему войску. Но в этом году едва отослал пристойное посольство, как пришло царское повеление: вести казацкий регимент к Киеву, где и дожидаться указов.
Казакам — радость и тревога. Радость, поскольку не придётся бедствовать в чужой земле, оставив свои дома на произвол судьбы. А тревога — сюда, наверное, сунутся ляхи-станиславчики, которые одолевают Сенявского... Правда, знахари уже рассказывали, когда и как придёт враг, но каждый раз получалось, что шведы и не выходили из ляшских земель, станиславчики — тоже. Может, и на этот раз Бог отведёт беду?
Мыли в речках коней, обскрёбывали им стрекалами блестящие, выгулянные на травах бока. Кузнецам с обожжёнными руками и тёмными лицами тоже хватало работы. Крикливые есаулы следили за сборами. Медлительные и уверенные в себе пушкари отбросили кожухи и до сияния чистили речным песком стволы пушек. Обозные возницы дёгтем шмаровали вымоченные в воде колёса. Кашевары перевевали пшено да осматривали тёмные бодни с пропитанными солью кусками жёлтого сала...
