- Мама!
- Теперь мама, да? Я и учителей пристыжу… Смотрят они за вами!
- Мамочка!
- Уйди! Уйди от меня! А то опять заработаешь! Видеть тебя сейчас не могу!
Таня знала: румянец на щеках матери - признак гнева. Лучше уйти.
Вышла в коридор, прижалась лицом к стене, заплакала. Неужели мать в самом деле пойдет в школу… Страшно подумать!
- Ты что, Танечка?
Душевная женщина Прасковья Семеновна. Ни с кем никогда не ссорится. Достатки ее невелики - работает санитаркой в больнице, а всем готова помочь.
- Мать, что ли, обидела?
Обнимает Таню за плечи и ведет к себе.
Вся комната у нее загромождена ящичками, коробочками и футлярами из-под каких-то загадочных вещей.
- Садись, милок, на кровать. Дать тебе апельсин? Меня один больной угостил.
Говорит, как водичка льется, утешительно журчит голосок.
- Мать, что ли, обидела? - переспрашивает Прасковья Семеновна.
- Да нет, просто так. Неприятности.
- А ты перекрестись, - советует Прасковья Семеновна. - Сразу полегчает.
Таня улыбается и крестится, больше в угоду доброй Прасковье Семеновне.
- Вот и хорошо…
Прасковья Семеновна облегченно вздыхает.
- Не с кем посоветоваться, - жалуется Таня. - К маме не подступиться…
- А ты с учителями.
- Что вы!
- Или с подругами.
- Не могу.
- И правда, какой от них толк, такие же девчонки… - Добрая женщина задумывается. - Хочешь, сведу к одному человеку? Большого ума мужчина. К нему многие ходят. И поприветит, и присоветует…
- Кто это?
- Духовник мой. Отец Николай. Я к нему шестой год хожу к исповеди, всем священникам священник - простой, добрый, уважительный…
- А мне он зачем?
- Ты послушай пойди, это не театр, денег он с людей не берет…
Мать тоже советует сходить в церковь. Но о чем можно говорить со священником?
А Прасковья Семеновна все журчит и журчит:
- Ни о чем я тебя не спрашиваю, мне, старой дуре, не разобраться, а этот и просветит, и наставит…
Журчит, журчит, и Таня начинает думать, что она ничего не потеряет, отчего бы и не пойти, может, она и говорить с этим отцом Николаем не станет, а вдруг впрямь умный человек, сумеет утешить…
- Хорошо, - соглашается Таня.
- Ах ты голубка моя! - восклицает Прасковья Семеновна. - Это бог наставил тебя!
