— За третий квартал работаю, — радостно сообщил Яков. — Весь план перевыполнили. Давай, Семен, настоящая цена.
Погрузив покупки, Яков собрался уезжать, но Сидорин задержал его.
— Дело есть, — сказал он смущенно. — У меня жена забеременела. И знаешь, чудь у ней в голове — огурца надо. Там у вас, я слышал, огороды заводят. Сделай одолжение, достань огурчика.
Но Яков смутно представлял, что такое огурец. Выяснилось, что у него ничего нет, кроме капусты, да и та ранее сентября не поспеет.
— Хочешь, я тебе морошки доставлю? — предложил Яков. — Или голубики, или черники с брусникой?
— Огурца надо! — с досадой сказал Сидорин. — Ну хорошо, нет так нет.
Два дня прошли без происшествий, а на третий под вечер в воздухе показался самолет Свиридова и сел на озере, подняв фонтан брызг. Свиридов перебросил на берег веревку и, привязав самолет, как лошадь, к старой коряге, отправился на факторию. Это был человек двух метров росту, со свинцовыми кулаками и характером взбешенного медведя. После окончания войны он направился на Север сам, так как не любил строгие порядки на крупных воздушных трассах.
— Есть товар? — спросил он.
— И немало — песцы, каких ты еще не видел.
Марфа вынесла мешки с пушниной и накладные. Свиридов проверил наличие мехов и долго восхищался голубыми песцами, разбрасывая в воздухе темные шкурки.
— Что у тебя Марфа кислая? — спросил он, завязывая мешки.
— Происшествие у меня, ума не приложу, — пожаловался Сидорин. — Замучила меня старуха. Беременная она.
— Это случается, — одобрительно сказал Свиридов.
— И вот, знаешь, совсем доходит. Огурцов требует, а где здесь огурцы?
— Огурцов не достать, — подтвердил Свиридов и, подумав, добавил: — А ты ее на щавель переключи или на дикий лук, этого добра — кругом…
— Не переводится. Ни щавеля, ни луку. Васька огурцов требует.
— Какой Васька?
— Сынок, конечно.
— Может, девка будет?
— Будет тебе девка так капризничать! Сын, это определенно.
Свиридов не стал спорить. Он закинул мешки на плечи и собрался уходить.
— Достань огурчика, — тихо попросил Сидорин.
Свиридов рассердился. Он закричал, что у него самолет, а не карета скорой помощи. Если все его приятели начнут сооружать детей, то у государства не хватит бензина возить птичье молоко и прочее, что может потребоваться сумасшедшим женщинам. Сидорин с трудом сдержал радость: когда Свиридов отказывал, он не ругался, а говорил коротко: «Нет», и на этом дело кончалось.
— Так достанешь? — с надеждой в голосе уточнил Сидорин.
