— Фрицы, — сказал негромко Никольский и осторожно попятился.
Они отошли метров на сто и легли, тревожно осматриваясь.
— Надо узнать, сколько их там, — сказал Кедров. — Если не по всей просеке, может, проскочим.
— Я схожу, — предложил Бадяга.
Он оставил пулемет, взял у Кедрова автомат Горохова и сначала пошел, а потом пополз к просеке.
Они разошлись в круг пошире, чтобы дальше видеть и больше слышать, и сошлись опять, когда вернулся Бадяга, и то, что он шел неторопливо, успокоило всех.
— Три фрица и танк. Танк здоровенный, — сказал Бадяга. — Продавил мосток и сел в овраг: там через просеку ручей. Двое копают берег, третий караулит. С автоматом.
— Всего трое? — спросил Никольский. Если танк тяжелый, что-то мало для экипажа.
— Может, кто в нем сидит, но вроде нет, — ответил Бадяга. — Обойдем?
— Ты бы хоть макароны отработал, — процедил Батраков.
Все промолчали: перед атакой чумазый механик из танка, который сгорел у них на глазах, дал им два почти полных котелка макарон с мясом.
Бадяга поднял пулемет.
— Я как все.
— Оставь его, — сказал Никольский. — Меньше шума.
— Меньше так меньше, — согласился Бадяга.
— Пошли? — спросил Батраков.
— Пошли, — ответил Женька.
Тарасов задержал Кедрова.
— Прикроем им спину.
— Смотрите, чтобы они в танк не залезли, — сказал Кедров. — Потом пока выковыряешь…
Батраков поставил прицел «50».
— Не залезут.
— Мы будем недалеко, — сказал Тарасов.
— Ладно, — кивнул Никольский.
— Ты особенно не лезь, — бросил Кедров Женьке.
— Отстань, — ответил Женька и пошел за Песковым. Бадяга сунул пулемет в куст, заломил ветку и пошел, обгоняя всех.
Кедров лег в куст рядом с пулеметом, а Тарасов ушел в сторону метров за сто от него.
Бадяга был таежник и знал, что человек в лесу, когда стоит на месте и опасается чего-то, больше смотрит по сторонам и назад, и Бадяга вывел их так, что они оказались не сбоку танка, а впереди него. Немцев действительно было трое, но часовой ходил по ту сторону танка, и стрелять в него было рискованно: если его не убить сразу, он может лечь за гусеницу и отстреливаться. Они подождали, когда он выйдет из-за танка. Часовой все вертел головой и держал автомат наготове.
Один из тех немцев, которые копали, наконец воткнул лопату, подошел к люку, достал тряпку и вытер руки. Он бросил тряпку у гусеницы, вынул сигареты и чиркнул спичкой, прикурил и кинул спичку на тряпку. Тряпка была бензиновая, она загорелась синим, почти прозрачным пламенем.
Часовой что-то негромко покричал в лес, повременил и вышел из-за танка, и Батраков сразу же застрелил его. Остальные дали по короткой очереди, один немец упал около лопаты, а другой — у горящей тряпки. Никольский подошел к ней и затоптал огонь.
