– Да, вот какие шутки порой играет с нами жизнь, – сказала она.
Она была, я думаю, в целом мире единственным человеком, которому я эту потрясающую фразу смог простить в ту же секунду.
– Но теперь мы с моим мальчиком переживаем первый общий успех, – темпераментно добавил я.
– Да? – вяло удивилась она.
– Его друга по баскетболу Махмута должны были выдворить из страны в Чечню – после шести лет процесса легализации в качестве беженцев. К счастью, мы смогли этому воспрепятствовать.
Я форменным образом услышал, как в том небольшом пространстве ее мозга, которое не контролировалось зубным богом, пришли в движение шестеренки давно не используемого механизма.
– Как раз об этом в газете писали? – спросила она.
Люди, которые не работают в газете, любят говорить в единственном числе: «в газете», как будто во всем мире существует всего одна газета.
– Да, об этом много сообщалось в СМИ.
– И вы?.. – Это был как бы мой прорыв к успеху у нее – первый непритворный, не связанный с зубами интерес к моей персоне, который я не мог оставить неутоленным.
– Я журналист. Я писал очерк об этом в «Новом времени».
– А ваш сын и есть тот восхитительный мальчик, который написал о своем друге?
– Да, это Мануэль, – гордо сказал я, хотя он опять испортил мне всю картину, переключив внимание на себя.
Как бы там ни было, Ребекка не только явно читала «Новое время», что для наших стоматологов было скорее похвальным исключением, но она посмотрела на меня совсем другими глазами. Нет, в принципе, то были те же самые глаза, но она впервые взглянула ими на меня, и это вызвало у меня щекотание где-то в области двенадцатиперстной кишки, знакомое мне с прежних времен, когда тяжелые случаи влюбленности приключались у меня не реже гриппозных инфекций.
– И теперь семье можно будет остаться в Австрии? – спросила она уже с некоторыми зачатками почти что страсти.
– Да, пока можно.
– Это хорошо, – откликнулась она.
– Да, хорошо, – согласился я.
Мы совершали процесс квантовых скачков в нашем сближении. Тут я ввернул еще историю про анонимное пожертвование в десять тысяч евро и про то, что несколько часов назад мы смогли передать его лично в руки адресатам.
– Прямо сердце радуется, да ведь? – сказала она.
– Да, еще как радуется, сердце-то, – ответил я и с облегчением вздохнул.
Итак, мы фактически пробились от корней зуба к сердцу. Тем самым на сегодняшний день было достигнуто едва ли не все, на что я только смел надеяться, и я мог спокойно идти домой.
