Стражники поспешно поклонились удаляющейся спине Арэт-Джуна и бросились запирать ворота. Через пару минут перед заложенными засовом створками выстроились две шеренги воинов с круглыми щитами и длинными копьями, а в башенках засели лучники, готовые расстрелять любого, кто попытается нарушить приказ главнокомандующего и покинуть дворец.
Арэт-Джун помчался по улицам Кхамруна, столицы империи Янакато, перескакивая через тележки и не успевавших увернуться людей. Через несколько минут он был уже возле Золотых Ворот, где его поджидали переодевшиеся горожанами синоби. Арэт-Джун понятия не имел, как они умудрились опередить его, да ещё сменить наряды, но на то они и были лучшими тайными агентами в империи. Он, не останавливаясь, махнул синоби, и они присоединились к нему.
Отряд из пяти всадников отправился на юго-восток, где на берегу Килани находился старый замок Агалез, превращённый восемьдесят лет назад в монастырь. Именно там коротал дни слепой Гинзабуро, старший сын императора Ишинори, не унаследовавший престол из-за своего увечья.
Арэт-Джун понимал, что уже сейчас императорский дворец погружен в недоумение. Смерть начальника стражи лишила вельмож возможности взять ситуацию под контроль: солдаты будут выполнять приказ главнокомандующего, пока не появится кто-нибудь достаточно решительный и сообразительный, чтобы догадаться, что случилось на самом деле, и взять всё в свои руки. Вероятно, это будет лорд Зиан, Первый Советник императора. Он остался во дворце и, конечно, не станет сидеть взаперти, тем более что у него есть и свои, только ему подчиняющиеся гвардейцы. Возможно, с ним объединятся телохранители Наито, Верховного Жреца, постоянно находящегося во дворце в надежде вырвать у императора очередную привилегию храмам и служителям Бруммара.
Впрочем, всё это не имело значения. Арэт-Джун закончил свои дела в Кхамруне и не собирался возвращаться. Он не претендовал на трон и не хотел быть императором — его жизнь слишком круто изменилась несколько лет назад, после того, как он добрался до Хирагуры и побывал во дворце Кабаина. Единственное, что не давало ему покоя — несовершённая месть. Месть, жажда которой жгла его не один год, лишала сна и вынудила, в конце концов, заключить сделку с Повелителем Демонов. Месть, которая должна была осуществиться со смертью Видари!
Арэт-Джун с недовольством вспомнил слова среднего брата. Что это было: попытка отыграться перед кончиной или признание человека, которому нет нужды лгать? Если он сказал правду, значит, император погиб напрасно.
