Юноша совсем не сопротивлялся, пока я вытягивала его из дома, да и когда вела к «Бурёнке». Мы привычно заняли столик в подвале, предварительно заказав по салату с мягким сыром, помидорами и гренками. Важные разговоры разговорами, но и поесть лишним не будет.
- Ну-у-у, - протянула я, когда поняла, что Галлахи не особо торопится обсудить свой день.
Он глубоко вдохнул и выпрямился, скрипнув тяжёлым дубовым стулом. Масло в лампе, висящей над нашим столиком потрескивало, а чужие разговоры доносились до нас смешанным гомоном. Почти как в столовой, но всё же тише. Я в нетерпении постукивала вилкой по керамической тарелке и похрустывала листиком свежей капусты.
- С Жаном поговорить не удалось, - начал Патрик. - Его отец с меня глаз не спускал. И весь день гонял по печатям. Есть кое-что хорошее! - и он положил на стол крупный фолиант.
Книга хоть и старая была в прекрасном состоянии. Видно, что за ней бережно следили. Мягкая, но затёртая обложка по углам снабжена металлическими треугольничками для защиты, а пожелтевшие листы с выцветшими чернилами покрыты какой-то смесью для сохранения мягкости и податливости страниц. Название книги вычерчено явно вручную, на ла антикве. Однако, и я уже достаточно понимала этот язык, чтобы суметь прочитать: «Демонология нижних уровней». Вся книга также написанная на ла антикве была снабжена множественными рисунками и схемами.
- Я уже нашёл в ней печати и заклинания, подходящие для белого демона. Есть только одна загвоздка...
- Какая? - перебила я.
- Чертить и произносить их должен кто-то из семьи Костроунов. Ведь именно они заключили демона.
- Ну, так это не сложно. Только выловим Жана и...
- Нет, - теперь перебил Патрик. - Альва, с ним что-то не так. Не думаю, что Жан нам поможет после норстадтского демона.
- Но Тадеус хороший!
- А Жан - трус, - произнёс Галлахи грустным голосом.
И я поняла, что он мне немного соврал. Патрик точно говорил с Жаном. И, вероятно, говорил об этой книге и о том, что от Жана потребуется. А Жан отказал.
- У меня с Тадеусом тоже заключён договор. Может быть... - я замялась.
Патрик накрыл мои дрожащие руки своими, тёплыми и шершавыми. Он нежно погладил мои костяшки. А самое главное, юноша молчал. Масло в лампе продолжало противно потрескивать. За каким-то столиком громко смеялись. За соседним группа подростков шумно стучали вилками и ножами. Я боялась посмотреть на Патрика и услышать, что от меня нет и не будет никакого толку. Он отпустил мои кисти и шумно пододвинул ко мне свой стул, оказавшись совсем близко.
