К БТРу, ставшему братской могилой для целого мотострелкового отделения, подошли Мордасов и Чагин.
— Чисто, — сообщил им Псарев, похлопав рукой по броне БТРа.
— Никто не ранен? — первым делом поинтересовался Мордасов, переводя взгляд с Чагина на Псарева.
Те отрицательно покачали головами. С беззаботным видом к ним подошел Кирилл Сайдаков.
— Что-то вы долго возились, господа диверсанты. Я, признаться, уже начал скучать, — сказал он.
Взглянув на Сайдакова, Мордасов сразу определил, что тот только пытается выглядеть беззаботным, что его напускная веселость — попытка перебороть стресс, который испытали все участники этого короткого боя. Мордасов отлично знал, что неожиданные, заранее не подготовленные огневые контакты — самый сложный вид боя, который приходится вести диверсионной группе. «Тем не менее мы провели его в высоком темпе, — оценивая действия группы, подумал Мордасов. — Полностью уничтожили превосходящую по численности группу противника и при этом не потеряли ни одного бойца. В армии любой страны такие действия заслужили бы наивысшей оценки. Задерживаться здесь не стоит. Это мотострелковое отделение могло оказаться передовым отрядом, за которым следуют основные части».
— Быстро уходим отсюда, — объявил Мордасов. — Следом за ними могло идти подкрепление.
Ему никто не стал возражать. Новая встреча с подразделением российских войск совсем не входила в планы диверсантов. Выстроившись прежним порядком, диверсанты ускоренным маршем покинули место боя.
22
Профессионалы
26. Х, вторник, 10.30
Капитан Васильченко беспрестанно сжимал резиновый кистевой эспандер и смотрел на часы. От волнения Васильченко не замечал, что его мышцы уже гудят от усталости, и продолжал и продолжал сжимать тугое резиновое кольцо. Такое занятие обычно помогало командиру разведроты отвлечься от тревожных мыслей, но только не в этот раз. С каждой новой минутой ожидания беспокойство Андрея Васильченко усиливалось. У Андрея не было этому логического объяснения. Ему и раньше приходилось посылать своих разведчиков на самостоятельные задания. Тогда он тоже волновался за них. Но эти два часа ожидания дались ему особенно тяжело.
Именно столько времени прошло с момента, когда разведгруппа старшего лейтенанта Катаева должна была впервые выйти в эфир. По расчетному времени первый сеанс связи должен был состояться в восемь тридцать. К восьми тридцати разведгруппа должна была выйти на северную окраину Ачхой-Мартана. Но ни в расчетное время, ни спустя два часа разведчики так и не вышли на связь.
