Я перевернула страницу и начала чтение:
Легенда о Расколе Опала тяготила Элеанору в последние годы ее жизни. Действительно, она часто вызывала врачей и жаловалась на кошмары. Она утверждала, что в этих снах она видела, кто на самом деле расколол опал.
— Я, − говорила она, признаваясь. — Она выглядела, как и я.
Я перестала читать, услышав голос Серены, раздавшийся с соседней скамейки. Куст розы, растущий между скамейками, отгораживал нас друг от друга. Я едва разбирала ее слова. Что-то о веере и новом платье, я думаю.
Я захлопываю книгу на замок. Ради Элеаноры, что еще она могла хотеть? Тапочки из чистого золота? Ленты в волосы, благословленные самой Принцессой в маске?
− Меня не волнует этот дурацкий веер, − говорит она.
− Ты не могла бы обмануть меня, − слышно дразнящий голос Гордона. — Видимо твоя мама − не единственная актриса в вашей семье.
− Да, − смеется Серена, − вортинги или нет, мама никогда бы не отправила ее так надолго, если бы она не думала, что я нуждаюсь в ней.
Их голоса заглушают дети, играющие в фонтане. Я нагибаюсь к розовому кусту — практически получая пчелиный укус в ухо − и напрягаюсь, чтобы услышать их. Мой желудок сжимается. Почему Серена и Гордон отдыхают вместе на скамейке?
− Мы должны сказать им, вскоре, − говорит Серена, − мы не можем ждать вечно.
Гордон замолкает на секунду.
— Ты права. Но позволь мне сказать Эларе первой.
Сытая по горло слышать только половину того, о чем они говорят, я встаю и выхожу из-за кустов.
— Сказать мне что?
Но когда я вижу скрещенные пальцы Серены и Гордона, смысл их слов становятся понятным. Незначительные детали встают на место: растущая дистанция между мной и Гордоном, его настойчивость по поводу перемены в Серене…
Я слепая идиотка.
Шок на их лицах отражает мой собственный.
— Вы двое? Вы… вместе? Как долго? − бормочу я.
Гордон вскакивает.
— Недолго, Элара. И я хотел сказать тебе — Серена с самого начала говорила, что я должен рассказать.
Серена поднимается и кивает.
— Да, Элара. Я была недобра к тебе, когда мы были маленькими, и я извиняюсь за это. Но я клянусь, я …
− Ты любишь ее? − спрашиваю я Гордона, игнорируя Серену.
Гордон хватает меня за руку, его глаза умоляют.
— Прости меня, Элара. Я не думал, что это произойдет, но… − Он говорит кучу слов о том, как они столкнулись друг с другом в один день, и вдруг все между ними… поменялось.
− Но… я думала, ты любишь меня? — мои слова звучали жалобно, и я ненавидела себя за это.
− Когда мы были детьми, я любил тебя. Настолько, насколько ты позволяла. Но иногда я не уверен, что знаю тебя, Элара. Мне нужен кто-то, кто будет говорить, что чувствует на самом деле, кто-то, кто откроется мне. Кто-то, кто позволит мне любить ее.
