— Понимаю. Но что ты еще хотела сказать?
— А то, что вопрос улажен. Об этом я знала с самого начала. Но рассказывать тебе, как все это произошло, я побоялась и даже сейчас не уверена, стоит ли мне говорить.
— Мам, я хочу знать все!
— Разве Джин и Анжела не сказали тебе, что твой друг Спио чуть было места не лишился из-за всей этой истории?
— Сказали. Я даже знаю, что Спио, рискуя ради нас, пошел к самому министру и добился его подписи на разрешении для Амиофи.
— Потому что он знает министра лично…
— И он действовал через голову своего начальника.
— Вот именно. А такие вещи не очень-то по душе начальству.
— Совсем не по душе, как сказала Анжела.
— Вот видишь!
— Ну и чем же все кончилось?
— Кажется, конца еще не видно, но, по-моему, Спио сейчас находится в весьма затруднительном положении
— Почему? Не понимаю. Ведь он же знает министра.
— Лично знает — что правда, то правда. Правда и то, что защищал он общие интересы, желая спокойствия жителям города…
— И даже всей стране.
— Правильно, но только закон, он закон и есть. Если Каждый чиновник начнет соваться к самому министру только потому, что с ним лично знаком, и требовать, чтобы тот ему бумаги подписывал, пусть даже важные, и чему это приведет, а?
— Так ведь в данном случае этого требовало общее дело, Мам.
— Конечно. Но ты не знаешь, до чего там у них в административном аппарате все сложно. Нам, торговкам, со всем этим сталкиваться не приходится. Куда хотим, туда и идем. А чиновники по-другому живут: прежде чем войти в одну дверь, пройди сначала через несколько других.
— Значит, положение Спио настолько серьезно? Бедняжка! Теперь он должен расплачиваться за то, что хотел помочь нам!
— Послушай, девочка моя, надеюсь, все обойдется, а пока ходят слухи, будто бы Главный инспектор не требовал увольнения Спио, а иначе, говорит, сам откажется от должности и выйдет из партии. Теперь ты понимаешь, почему я не хотела тебе ничего об этом рассказывать, иногда ты еще совсем слабая была, находилась между жизнью и смертью.
Эдна от души поблагодарила бабушку.
— Спасибо тебе, Мам, — сказала она. — Но признайся мне честно: ты боишься, что придется устраивать новую демонстрацию, чтобы выручить теперь из беды Спио?
— Куда ты так торопишься, девочка моя! Не успела выбраться из могилы, а уже говоришь о новой демонстрации. Во второй раз, я не уверена, что ты оттуда выкарабкаешься…
— Так что же, ты считаешь, что мы можем оставить в беде человека, который из-за нас пострадал, и не попытаемся его выручить?
