Литвинов непринужденно вел перевод диалога. Но последняя фраза Сталина, произнесенная Литвиновым на английском, озадачила особенно Бивербрука.
— Господин Бивербрук просит конкретнее объяснить, в чем вы видите реальность силы в солидарности рабочего класса наших государств… — обратился Литвинов к Сталину.
— Это элементарно. — Под толстыми усами Сталина затеплилась снисходительная улыбка, а глаза его сузились в прищуре. — Английские войска, как и наши, представляют собой в основной массе трудовой люд. И английские руководители могли бы помочь Красной Армии ударом с юга защитить хотя бы то, что осталось от пространств Украины.
— Но формирование английских дивизий в Иране еще не закончено, — ответил Бивербрук. — Мы спешно готовим их на случай прорыва немецких войск на Средний Восток через фронт русских. Некоторые из этих дивизий мы могли бы со временем послать на Кавказ.
— Но на Кавказе нет войны, — возразил Сталин, — она идет сейчас на Украине.
— Пусть на сей счет, поскольку речь идет о военной стратегии, посовещаются советские и английские генералы, — предложил Бивербрук.
Сталин не откликнулся на это предложение, устремив вопрошающий взгляд на Гарримана, как бы предлагая высказаться и ему.
Гарриман заговорил, но о другом. Коль США готовы поставлять Советскому Союзу боевые самолеты, надо, мол, позаботиться о маршрутах их перелетов.
— Нам представляется, что Аляска может явиться для наших летчиков, которые будут перегонять самолеты, стартовым пунктом, — сказал Гарриман, — а ваши сибирские аэродромы, если они пригодны для этого, промежуточными.
— Мы готовы дать вам информацию о сибирских аэродромах, но это слишком опасный, мало освоенный маршрут, — сказал Сталин.
— При этом вы, господин Сталин, видимо, имеете в виду напряженность взаимоотношений между Соединенными Штатами и Японией?.. Да и ваш договор о нейтралитете с Японией?..
— Тут надо учитывать все в комплексе. Прежде чем принять решение, необходимо поразмышлять, посоветоваться о тех же аэродромах со специалистами. — Затем Сталин перевел разговор на проблемы послевоенного урегулирования, высказав мысль, что немцы должны будут возместить тот ущерб, который они причинили Советскому Союзу, другим странам.
— Но сначала надо выиграть войну! — со скрытым вызовом заметил Бивербрук, явно уклоняясь от прямого ответа.
Лицо Сталина чуть побагровело, он начал неторопливо набивать табаком трубку.
Молотову показалось, что Сталин сейчас разразится какой-то гневной тирадой, но он, прокашлявшись и погладив мундштуком трубки усы, спокойно сказал:
