Побывав скоротечной мыслью в бомбоубежище, Сталин, к недоумению всех присутствующих в его кабинете, поднялся из-за стола, прошелся, словно в раздумьях, по ковровой дорожке и приблизился к окну. Откинув темный маскировочный полог, увидел в выплеснувшихся из кабинета лучах света косо падающие снежинки и тут же, успокоившись, вернулся за стол.
— Если говорить о наших самых экстренных нуждах, — голос Сталина звучал глухо, но четко, — то я бы в первую очередь назвал противотанковые и зенитные орудия, бомбардировщики среднего радиуса действия, истребители и самолеты-разведчики, бронированный лист, алюминий, олово, свинец и наиболее срочно — по четыре тысячи тонн в месяц колючей проволоки…
— А танки? — с какой-то особой заинтересованностью спросил Бивербрук.
— Танки — решающий фактор в современной войне, — с грустью в голосе сказал Сталин. — Нам каждый месяц, как показывает опыт, необходимо вводить в бой в среднем по две тысячи пятьсот танков. А наша промышленность способна выпускать только по одной тысяче четыреста танков в месяц. Следовательно, нам надо ежемесячно иметь еще по тысяче сто машин. И если вы даже обвините меня в астрономических запросах, я все-таки полагаю, что США и Великобритания могли бы поставлять нам каждый месяц по пятьсот танков.
— Это вполне реально! — оживленно откликнулся Бивербрук, стараясь не замечать, как нахмурился Гарриман. — Вы, господин Сталин, конечно же не осведомлены, что еще шестого сентября я представил господину Черчиллю проект его обращения к английским рабочим танковых заводов. В нем, этом обращении, рабочие призывались, начиная с пятнадцатого сентября, встать на недельную вахту по производству танков для России… Танкостроители трудились с величайшим усердием!..
На добродушном лице Литвинова выразилось недоумение. Он заметил ироническую улыбку Молотова и, полагая, что тот сейчас скажет какие-то слова, переводил английские фразы Бивербрука с замедленностью.
Но Молотов промолчал. А ухмыльнулся он потому, что получил от посла Майского первоначальный проект обращения Черчилля к рабочим танковых заводов, который в английской печати был опубликован в укороченном виде, ибо премьер-министр не мог стерпеть исходящих не от него восторженных слов в адрес храбро и мужественно сражающейся Советской России.
Сталин не обратил внимания на заминку Литвинова, как переводчика, и ответил Бивербруку:
— Нам известно об английской «неделе танков для России». Советский народ высоко ценит солидарность с ним рабочего класса Великобритании и не только ее. — Сталин постучал потухшей трубкой по краю пепельницы: — Надо, чтоб эта солидарность стала более реальной силой.
