Опять посмотрев на свое отражение, Ксюша удивилась. Теперь на нее глядело пунцовое от возмущения лицо красивой сильной женщины со сверкающими от гнева глазами. Удовлетворенно хмыкнув, она сняла очки, по привычке аккуратно положила их на столешницу и пристально уставилась в зеркало.
— Слушайте, ребята, а ведь я красивая! И вовсе я не коровушка!
Ксюша встала, выпрямилась во весь свой немалый рост и повернулась к зеркалу боком. И фигура неплохая! Она с отвращением сбросила с плеч ветхий ситцевый халатик, совершенно не монтирующийся с дорогой обстановкой комнаты, и осталась в трусиках и лифчике.
Округлые плечи. Высокая тяжелая грудь. Широкие бедра. Стройные сильные ноги… и что, спрашивается, этому Гоше не нравится? Может, белье? Ксения опустила голову и критически оглядела бюстгальтер. Не блеск. Что-то подобное раньше носили доярки. Но муж настаивал, чтобы она надевала только такое.
Однажды она осмелилась купить себе дорогой кружевной комплект провокационного алого цвета. Вместо привычных широких лямок чашечки держали тонкие, в несколько рядов, резинки, а застежка помещалась спереди. Но стоило Ксюше вечером раздеться, как Гошу чуть инфаркт со злости не хватил. Орал так, что люстра звенела: на что ты, дура, тратишь деньги? Хахаля завести надеешься? Такое белье шлюхи носят, а не приличные замужние женщины!
Тогда он ударил ее так, что наутро под глазом красовался огромный синяк. Еле замазала его и неделю ходила по офису в темных очках.
Злосчастный комплект Ксюша отдала школьной подруге Милке, благо размер у них был одинаковый. Та обрадовалась несказанно:
— К такому шикарному белью полагается новый любовник! Сегодня же и заведу! Не потому, что шибко хочется, а по необходимости. А ты, Кузьмина, действительно дура! Долго твой козлевич тобой командовать будет? Небось скандал закатил, зачем купила!
Ксюша поправила на носу темные очки, неопределенно хмыкнула.
— И опять ударил?! — понизила голос Милка.
— Ну…
— Вот тебе и ну. Ладно, не реви. Слушай. Бросай этого урода, пока не поздно. Житья он тебе не даст.
— Девять лет брака из жизни не вычеркнешь, Мил.
— А ты хочешь вычеркнуть девятнадцать? Потом двадцать девять? И далее везде, да, Ксюха? Смотри: ребенка нет. Счастья тоже нет. Руки он постоянно распускает, а ты терпишь в надежде на светлое будущее. И для чего все это, скажи на милость!
Невольно вспомнив тот разговор, Ксения помрачнела, прошла вглубь комнаты и плюхнулась на кровать. Ложе любви славные итальянцы сделали на совесть. Только вот ложе есть, а любви нет. Увы!
